Александр Широкорад - Польша. Непримиримое соседство

Этот бой интересен тем, что был выигран почти одной кавалерией (из пехоты принял участие только один егерский батальон), и притом на пересечённой лесистой местности.

После сражения Суворов несколько дней отдыхал в Кобылке. 19 октября туда прибыл корпус Дерфельдена. Теперь под командованием Суворова находилось тридцать тысяч человек, в том числе двенадцать тысяч кавалерии. (По другим источникам, у Суворова было только 22 тысячи человек.)

22 октября Суворов вышел из Кобылки и двинулся к Праге — предместью Варшавы, расположенному на правом берегу Вислы. Фортификационную оборону Праги в это время составляли: предмостное укрепление, построенное ещё во времена шведских войн, и непрерывная земляная ограда в виде исходящего угла, вершина которого находилась на Песчаной горе, а стороны упирались: северная — в Вислу, а восточная — в болотистый, непроходимый даже вброд приток Вислы. Ограда состояла из трёх параллельных линий препятствий: засеки и волчьей ямы; земляного вала со рвом, приспособленным для пехоты, а местами и для артиллерии; внутренний редут для 43-х батарей.

Количество польских войск, защищавших Прагу, точно не установлено, в разных источниках говорится от 20 до 32 тысяч человек. По одним данным, у поляков в Праге было 104 орудия, по другим — 200.

Русские войска в тот же день (22 октября) подошли к Праге на расстояние несколько далее пушечного выстрела и расположились вокруг предместья в назначенных Суворовым лагерных местах. Передвижения русских войск производились с музыкой и барабанным боем. В ночь на 23 октября были сооружены три батареи, на которых разместили 86 орудий. На рассвете поляки открыли сильный артиллерийский огонь из ретраншемента. Со стороны русских производилась лишь «изредка канонада».

Штурм Праги русскими войсками

Вечером в ротах читалась диспозиция, в которой излагался порядок штурма. Диспозиция эта представляет большой интерес, поскольку заключает в себе данные для характеристики взглядов Суворова на овладение укреплёнными позициями методом ускоренной атаки. Каждый полк должен был выстроиться в колонну поротно. Впереди колонн со своими начальниками становились охотники (стрелки); с ними — рабочие, которым предстояло нести плетни для закрытия волчьих ям перед ретраншементом, фашинник для закидки рва и лестницы, чтобы подниматься из рва на вал, а затем переходить через него. Солдаты с шанцевым инструментом, возглавляемые офицером, располагались на правом фланге колонны.

После перехода в наступление солдатам надлежало двигаться «в тишине, не говорить ни слова, не стрелять». Подойдя к укреплению, требовалось быстро кинуться вперёд и по приказу кричать «Ура!». О последующих действиях давались такие указания: «Подошли ко рву, — ни секунды не медля, бросай в него фашинник, опускайся в него и ставь к валу лестницы; охотники, стреляй врага по головам. Шибко, скоро, пара за парой лезь! Коротка лестница? штык в вал, — лезь по нем, другой, третий. Товарищ товарища обороняй! Ставши на вал, опрокидывай штыком неприятеля — и мгновенно стройся за валом».

Крайне важно было поступать решительно. Суворов требовал: «Стрельбой не заниматься; без нужды не стрелять; бить и гнать врага штыком; работать быстро, скоро, храбро, по-русски! Держаться своих в средину; от начальников не отставать! Везде фронт». Категорически запрещалось проявлять жестокость. В диспозиции говорилось: «В дома не забегать; неприятеля, просящего пощады, щадить; безоружных не убивать; с бабами не воевать; малолетков не трогать». Документ оканчивался словами: «Кого из нас убьют, — царство небесное, живым — слава! слава! слава!»

В 3 часа пополудни 24 октября в глубокой тишине началось выдвижение войск в назначенные им исходные районы. Спустя два часа, перед рассветом, по сигнальной ракете начался штурм.

Далее я приведу рассказ участника штурма генерала фон Клюге (Клугина), записанный Фаддеем Булгариным. «Перед каждым деташементом шла рота отличных застрельщиков и две роты несли лестницы и фашины. На расстоянии картечного выстрела наша артиллерия дала залп и потом начала стрелять через пушку. С укреплений также отвечали ядрами. Когда мрак прояснился, мы увидели, что пражские укрепления во многих местах рассыпались от наших ядер. Вокруг Праги грунт песчаный, и невзирая на то что укрепления обложены были дёрном и фашинами, они были непрочны.