Георгий Катюк - Русские — не славяне, или Тайна ордена московитов

Легко видеть, что описанные события (татарское нашествие на Русь, «собирание» ее земель литовскими князьями, включение ее в состав католической Речи Посполитой) выстраиваются в одну линию — линию подчинения Руси папскому влиянию. И, наверное, до 1312 г., т. е. до принятия ордой ислама при Узбеке, основной движущей силой этой политики в южнорусских землях являлся Латинский орден (Золотая орда).

Только слепой не увидит в деятельности орды происки папского престола.

Может показаться, что все это не так, и папа с императором были ярыми противниками монголов, а не их покровителями. Очень уж убедительно выглядят их призывы к борьбе с ними и даже к организации против них крестового похода.

Вот, например, выдержки из послания папы Иннокентия IV христианам Восточной Европы: «Епископ Иннокентий, раб рабов Божиих, всем христианам в пределах королевства Богемии, Моравии, Сербии и Померании [шлет] привет и апостольское благословение… Мы с прискорбием сообщаем о бедствиях, жестоко причиненных некоторым христианским землям внезапным нашествием татар, о бедствиях, о которых невозможно говорить без слез, ибо, нимало не считаясь ни с возрастом, ни с полом, эти татары уничтожили многих христиан… Воистину, недавно из посланий любезнейшего во Христе сына нашего, сиятельного короля Руссии, которому по причине соседства с ними стали известны многие их секреты, мы узнали, что упомянутые татары готовятся к уничтожению всех тех, кому во многих местах по благодати Божией удалось спастись от них бегством, и что, доколе не остановит их Бог, они будут яростно попирать соседние с ними христианские земли; посему, чтобы в ближайшем будущем ваши земли не разделили судьбу несчастных и чтобы пагубное нашествие, не возымев мужественного отпора, не погубило многих, то именно им [вашим землям], которые уже подверглись их нашествиям, надлежит положить предел их упрямой гордыне, чтобы сородичи этих татар встретили бы вооруженный отпор… Воистину кажется излишним дожидаться трубного гласа, который воззвал бы вас к битве в столь решающий момент, ибо, нам представляется, вы не лишены здравомыслия и по зрелом размышлении вы и безо всякого сигнала устремитесь в битву, как если бы он прозвучал. Но чтобы не показалось, что мы не думаем о вашем спасении, а требуем крови вашей, которую при молчаливом попустительстве может пролить меч безбожников, то мы сочли необходимым направить к вам любезного сына [нашего]… аббата Мецано, мужа редкостной честности… чтобы он сам и другие, кого он сочтет достойными, божественно наделенные мудростью Духа Святого, проповедуя слово креста, старались бы защитить вас знамением этого креста от сих татар… Да понесет каждый христианин крест свой и последует во всеоружии за знаменем славы Всевышнего Царя, чтобы по меньшей мере смыть пятно вменяемого вам позора, будто ныне вы малодушно бежите от неверных, которым имя ваше внушит страх…» и т. д., и т. п.

На первый взгляд, во всем этом сквозит неподдельная заинтересованность в организации отпора «злым татарам». Но при более внимательном рассмотрении от этого ощущения не остается и следа. Вопросы вызывает уже сам адресат послания. Это христиане Богемии, Моравии, Сербии и Померании, т. е. славяне, новоиспеченные «европейцы», у которых с папством к тому времени еще не наладился прочный союз.

К примеру, Сербия только в 1217 г. стала королевством. Причем, принятие короны великим жупаном Рашки, — на тот момент им был Стефан, сын Стефана Немани, — было сугубо формальным актом и диктовалось чисто политическими соображениями. Усиление позиций папства в этом регионе, связанное с возникновением Латинской империи, просто не оставляло сербам иного выхода. Страна стала объектом атак католических держав и их союзников. Участились нападения на нее венгерских королей, активизировались болгары, находившиеся с римским престолом в переговорном процессе, готовилась вылазка латинского императора. По сообщению Фомы Сплитского Стефан под 1216 г. направил послов к папе с просьбой прислать ему корону, дабы предотвратить поглощение страны прожорливым католическим миром. Вскоре после этого он и был коронован папским легатом. Бесспорно, этот акт не мог бы осуществиться, если бы не шла речь о какой-то унии сербского православия с римской церковью. Насколько прочной стала эта уния можно судить хотя бы по нынешнему положению дел в этой области: сербы и по сей день остаются твердыми приверженцами православия.