Георгий Катюк - Русские — не славяне, или Тайна ордена московитов

Однако следовало проделать все это раньше. Тогда бы и рыцари не понадобились. Теперь же действия короля вступили в противоречие с намерениями папства и Ордена. И вот мы видим, что на горизонте замаячили «татары».

Впрочем, какие там «татары»! Даже согласно традиционной истории, они сражались в это время с аланами на Кавказе и никакой угрозы для Венгрии не представляли. Конечно же, это рыцари, обнаружив со стороны Андрея II противодействие, решили его попугать. В тот раз король пошел на попятный. Со стороны же все выглядело так, будто он решил помириться и объединиться с тевтонцами перед лицом «татарской угрозы». Даже позволил им своей новой хартией то, чего раньше не позволял: строить каменные замки вместо деревянных. «К тому же, — пишет Анри Богдан, — тевтонские рыцари получали новые привилегии относительно добычи соли и эксплуатации горных выработок в долине Олта и освобождались от таможенной пошлины при пересечении страны сикулов и «земли валахов». Наконец, новая хартия закрепляла за Тевтонским орденом право чеканить монеты» [149] Богдан Анри. Тевтонские рыцари. СПб.: Евразия, 2008. С. 116. .

Но вот наступил 1241 год. «Монголы», будучи изгнанными из Венгрии, исколесили все Дикое Поле, создали Золотую Орду, заложили основы Московии. Однако и о венгерских делах не забыли. Трансильвания должна была стать римской провинцией, а Латинская империя — расшириться за ее счет.

Вот и повод подвернулся подходящий. Хан Котян, (судя по фамилии — молдаванин, а вовсе не казахский беженец), решил передаться венграм. Котян — один из наиболее последовательных врагов тевтонцев: он сражался с ними еще на Калке. В 1239 году он сблизился с венграми, выдав замуж за Иштвана, сына Белы IV, свою дочь. (Видать, не такие уж «холопы и конюхи» были эти половцы, если роднились с королями!) Бела IV принял Котяна к себе на службу.

Усиление Венгрии за счет 40-тысячной команды Котяна Сутоевича не на шутку встревожило тевтонцев, а, значит, и Рим. Это было серьезным препятствием на пути к расширению империи. Не зря же император густо заселял Венгрию своими подопечными сицилийцами (секлерами, секелями) и саксонцами, а папа — венецианскими гвельфами. Вот и появилось грозное письмо Угедэя (так и хочется перевести это имя словом «угадай») к королю с требованием изгнать куманов из Венгрии. То есть не в «мести половцам» дело, а в антиримской политике Белы IV. Борьба гвельфов с гиббелинами тоже ни при чем: усиление Венгрии и, соответственно, ослабление позиций Римской империи на Востоке, было не выгодно как папе, так и императору. Поэтому ни один из них и пальцем не пошевельнул, чтобы помочь венграм. Более того, они активно занимались своими внутриимперскими разборками. В то время, когда монголы рыскали вблизи германских границ, — а их отдельным отрядам после битвы при Лигнице в апреле 1241 г. удалось продвинуться до Мейсена, — Фридрих II преспокойно расправлялся с гвельфскими городами. В это самое время им была взята Равенна, предпринята восьмимесячная осада Фаэнцы. Эти дела были настолько «неотложными», что император даже не счел нужным откликнуться на предложение Белы IV, метавшегося в поисках союзников, взять в лен его государство в обмен на военную помощь.

Такое поведение может быть характерно только для человека, прекрасно знающего о целях «монголов» и их одобряющего. Таким человеком мог быть только их патрон. Но мы-то знаем, что Фридрих был патроном Немецкого ордена, а не каких-то там «монголов». А еще мы знаем, что именно он, император Священной Римской империи германской нации, а не какой-то там «монгольский» хан, был заинтересован в разделе Венгрии и расширении империи за ее счет.

Разве не смешно после всего этого думать, что Венгрия привлекала монголов как источник тучных пастбищ для скота?

Но может быть папа предпринял что-то для предотвращения монгольской угрозы? Отнюдь. Вот чем он занимался в это время: «Григорий IX лихорадочно трудился над тем, чтобы на Пасху 1241 г. созвать в Риме вселенский (т. е. всеевропейский) церковный собор, который должен был низложить императора, в раздражении заканчивающего осаду Фаэнцы, задевавшую его престиж» [150] Глогер Бруно. Император, бог и дьявол. Фридрих II Гогенштауфен в истории и легенде. СПб.: Евразия, 2003. С. 179. .

Примерно тем же занимался и непосредственный руководитель германского государства— регент 13-летнего немецкого короля, подшефный папы: «Регент, архиепископ Зигфрид Майнцский, как раз собирался в услужение папе раздуть новую гражданскую войну. Не обращая внимания на монгольскую угрозу, он объединился со своим кельнским собратом, Конрадом фон Хохштаденом, чтобы бороться против императора» [151] Там же. С. 180. .