Алексей Марков - Что значит быть студентом - Работы 1995-2002 годов

В полумаргинальной студенческой жизни отдых и развлечения имели не меньшее значение, чем учеба. Поскольку в Петербурге не было «студенческого квартала» в буквальном смысле слова, трудно указать скопления студенческих закусочных, кафе, рюмочных. Однако на Васильевском острове, на Вознесенском проспекте таких мест хватало (как, возможно, и в других районах города, где находились вузы, например, поблизости от Политехнического института). Подобно парижским студентам, для петроградцев это — места товарищеских встреч, дискуссий — одним словом, общения. Не случайно правительство столь настороженно относилось к просьбам об открытии студенческих столовых: в представлении чиновников Министерства народного просвещения и Министерства внутренних дел они рано или поздно должны были стать центрами политической деятельности. Именно подобная настороженная реакция привела к проволочкам с регистрацией Василеостровского студенческого кооператива [178] Лейберов И. Указ. соч. С. 32. Ср.: Kassow S. D. Op. cit. P. 71–72. О студенческих пивных см.: Иванов П. Указ. соч. С. 271–282 (московская пивная «Седан»). . Наверное, рассматривать весь мир студенческого «общепита» сквозь призму политики необоснованно: темы обсуждения были по-студенчески разнообразны. Вообще «тематических» закусочных и рюмочных имелось много меньше, нежели обслуживавших студентов с разными интересами. Среди заведений с богемной направленностью накануне революции процветали поэтические кафе, вроде «Бродячей собаки». Они были местом встреч и знакомств начинающих художников с маститыми поэтами и писателями. Особую позицию в студенческом «релаксе» занимали каникулы и праздники — прежде всего профессиональные. В Москве — это Татьянин день, в Петербурге — 8 февраля (день Университета). Праздник начинался с торжественных собраний в высших учебных заведениях, а затем продолжался в ресторанах — с попойками, танцами и ночными гуляньями. Собирались не только студенты, но и профессура, выпускники прошлых лет. Последнее позволяло, подобно немецким студенческим пивным ритуалам, завязывать полезные для будущей карьеры контакты с влиятельными в мире политики, бизнеса, искусства и академии людьми [179] Kassow S. D. Op. cit. P. 13–14; Иванов П. Указ. соч. С. 80–81. Ср . Jarausch К. Н. Students, Society and Politics in Imperial Germany. The Rise of Academic Illiberalism. P. 234–332. Существовали и другие формы установления и поддержания контакта с профессурой в неформальных условиях — благодаря студенческим дружбам, например: Кареев Н. И. Прожитое и пережитое. С. 205. . Кроме того, праздник разрушал, до известной степени, субординацию (или ее ритуалы) между студентами и профессорами. Возможно, это позволяло иногда разрешать разного рода политические недоразумения и конфликты либо даже избегать их. Наконец, необходимо учитывать и еще одну символическую функцию такого праздника — поддерживать культ традиции и alma mater, постоянно заново конституировать обе вузовские корпорации и «патриотизм» конкретного института. До войны каникулы означали разъезд студенчества по домам, пусть временный, но «распад корпоративного тела». Однако после 1 августа 1914 года далеко не для всех это стало возможно. Студенты оставались в городах, подрабатывая в различных частных и государственных учреждениях [180] О быте петроградского студенчества в годы Первой мировой войны (1914–1917) см., напр.: Слушательницы Петроградских Высших Женских (Бестужевских) Курсов на втором году войны. Бюджет. Жилищные условия. Питание. По данным переписи (анкеты), выполненной статистическим семинарием в конце октября 1915 г. / Под ред. А. А. Кауфмана. Пг., 1916. По данным опроса, если в 1914 году в заработке нуждалось 35 % курсисток, то в 1915-м — уже 61 % (С. 28). . В первые послеоктябрьские годы тенденция вновь переменилась: из голодного Петрограда буквально бежали в сельскую местность и в малые провинциальные города [181] Картины жизни университетской интеллигенции этого периода воссозданы «по свежим следам» в цитировавшихся выше мемуарах Кареева: Кареев А. Цит. соч. С. 263–287. . Кроме того, государственная власть стремилась использовать освобождающихся студентов в качестве сельских школьных учителей и ревизоров сельских школ от Наркомата просвещения [182] Королев Ф. Ф. Из истории народного образования… С. 127–128, 133–136, 137–138. Ср. решение Петросовета о мобилизации студентов учительствовать в городских школах первой и, отчасти, второй ступеней: Студенты-учителя // Красная газета. 1921. 28 января. . Но учащиеся всему предпочитали поездку к родственникам.