Николай Бодрихин: Советские асы. Очерки о советских летчиках

Доброжелательный и спокойный, А. Алелюхин обладал мощной аурой внутренней силы и уверенности, тем особенным мужским обаянием, которое одинаково располагало к нему и зеленую, необстрелянную молодежь, и грозных, порой крайне жестких, командиров. Ратная слава и удача благоволили к нему еще, наверное, и потому, что он тщательно готовил каждый свой вылет — десятый, сотый или трехтысячный, вникал в подробности боевой обстановки, внимательно изучал особенности маршрута, детально прорабатывал тактические приемы боя и элементы взаимодействия в воздухе. Всего за войну он совершил около 600 боевых вылетов, провел рекордное число боев — 258, сражался с самолетами немецкого, итальянского, польского, французского, румынского, голландского и английского производства, сам бывал ранен, горел, сажал подбитую машину на «вынужденную» и прыгал с парашютом, одержал за войну 57 только официальных побед (лично сбил 40 и в группе 17 самолетов противника), стал известнейшим летчиком страны-победительницы, воспетым в незамысловатых строках:

В условиях катастрофы приграничных авиационных частей первых дней войны 69-й иап, в котором воевал Алелюхин, не только сохранил боеспособность, но вел активные наступательные действия, нанося бомбо-штурмовые удары по войскам противника на его территории.

За три месяца боев под Одессой А. Алелюхин совершил 183 боевых вылета на И-16, провел 56 штурмовок, в одной из которых ему удалось обнаружить и уничтожить орудие особой мощности. Это был настоящий поединок со смертью. Штурмовка наземных войск на истребителе была опаснейшим видом боевой деятельности. У большинства асов их общее количество не превышает двух-трех десятков…

В то кровавое лето проявился его характер: в одном из вылетов Алелюхин был ранен, в другом — приземлил заглохшую машину у самой линии фронта. Именно тогда подал заявление в партию и, упросив оставить его в полку после ранения, летал с кровоточащей раной на боевые задания.

Осенью полк был выведен с фронта и перевооружен на ЛаГГ-3. Алелюхин одним из первых поднял в небо эту машину. В свой третий или четвертый вылет, когда весь состав полка наблюдал за стартовавшим истребителем, он прошел вдоль линейки самолетов и на высоте 50 метров выполнил полный набор пилотажных фигур: петлю, иммельман с полуторной бочкой, переворот, штопор, ранверсман…

Годовщину войны летчики полка встретили в тяжелых боях на только что созданном Сталинградском фронте в условиях господства в воздухе немецкой авиации, сконцентрировавшей свою основную мощь на этом направлении (1200 самолетов против 300 советских).

Именно здесь Алелюхин одержал свою самую памятную победу. Его одиночный самолет был атакован четырьмя Ме-109, и он 6 раз (!) отрывался от преследователей отвесным, до самой земли, пикированием. Во время одного такого «отрыва» ему удалось сманеврировать, пропустить вперед немца и сбить его. Интересно, что Герхард Баркхорн, ас № 2 Люфтваффе, воевавший тогда на том же направлении, вспоминал позднее сорокаминутный бой с одиночным «лаггом», который так и не удалось сбить… Вернувшись из того боя, Алелюхин, хоть и не был ранен, не смог самостоятельно выбраться из машины: стольких сил потребовал поединок от крепкого 22-летнего парня.

Осенью 1942 г. полк был перевооружен, теперь уже на Як-1, пополнен и в конце ноября вновь брошен в пекло великой Сталинградской битвы, достигшей к тому времени своей кульминации. Именно тогда летчик велел покрасить красным капот своего «яка», а фюзеляж с обеих сторон украсила черная пантера. Яркая раскраска была вызовом: такой самолет стерегли «охотники», по нему старались нанести первый удар, это был риск, лишний шанс боя и возможность новой победы. Здесь, под Сталинградом, Алелюхин был назначен комэском, за 11 личных и 6 групповых побед удостоен звания Героя Советского Союза. Черную пантеру пришлось закрасить, а вот красный капот остался, перешел позднее на нос «кобр» и «лавочкиных» как цвет эскадрильи Алелюхина, синий стал цветом эскадрильи Ковачевича, а желтый — Амет-хана…Свою новую машину, теперь «Аэрокобру», Алелюхин «обновил» в первом же боевом вылете. Вот как сам он описал этот бой: «Издали я увидел две шестерки Ю-88. Прикрытия поблизости не было. Какая самонадеянность! — подумалось мне.

В атаку! — приказал я по радио своим ведомым. Дав полный газ, пошел первым. Следом за мной устремились и остальные летчики. Развернувшись в лучах солнца, мы пристроились в хвост бомбардировщикам фашистов, которые, по-видимому, приняли нас за своих. Обман удался! С короткой дистанции я поймал «юнкерс» точно в прицел, нажал на гашетку, и снаряды прошили его. «Юнкерс» взорвался и рухнул на землю. Тут же мой самолет вздрогнул от взрывной волны. Впереди меня загорелись и пошли к земле еще два фашистских бомбардировщика».