Джек Уэзерфорд: Чингисхан и рождение современного мира

По прошествии восьми веков сульдэ имело такое значение для монголов и некоторых завоеванных ими народов, что русские оценили сам факт его изображения как опасный знак националистической реакции и потенциальной агрессии. Советы отреагировали с иррациональной яростью, вызванной страхом, что их государство-сателлит может попытаться пойти собственным путем или, хуже того, перейти на сторону другого большого соседа Монголии, Китая, бывшего союзника СССР, который превратился во опасного врага. В Монголии коммунистический режим уничтожил марки и расправился с учеными. За преступное отклонение от линии «в форме проявления тенденций направленных на идеализацию образа Чингисхана» Томор-Очир был отстранен от власти и отправлен во внутреннюю ссылку. Затем его просто зарубили топором.

Очистив ряды партии, коммунисты сосредоточили внимание на монгольских ученых, которых заклеймили как «китайских шпионов, саботажников, антипартийных элементов и паразитов». Вскоре была проведена кампания по борьбе с национализмом. Археолога Пэрлээ бросили в тюрьму, где содержали в бесчеловечных условиях, только за то, что он был учителем Томор-Очира, а также за тайные исследования в области истории монгольской империи. Учителя, историки, художники, поэты и певцы оказывались в серьезной опасности, если только оказывались как-то связаны с историей времен Чингисхана. Власти тайно казнили некоторых из них. Другие ученые были уволены с работы, изгнаны вместе с семьями из своих домов и вынуждены скитаться в условиях жестокого монгольского климата. Им отказывали в медицинской помощи, и многих отправили во внутреннюю ссылку в разные концы Монголии.

Во время этой чистки Духовное Знамя Чингисхана окончательно исчезло. Возможно, его уничтожили Советы — в наказание монгольскому народу. Но, несмотря на жестокие репрессии, а может быть, именно, благодаря ним, многие монгольские ученые занялись независимыми исследованиями «Сокровенного сказания». Рискуя жизнью, они пытались получить истинное представление о своем искаженном и забытом прошлом.

За пределами Монголии исследователи многих стран, в особенности России, Германии, Франции и Венгрии, вели работу по расшифровке этого текста и переводу его на современные языки. Их работа была очень затруднена отсутствием доступа к источникам внутри самой Монголии. В течение 1970-х годов по одной стали появляться главы «Истории» на монгольском и английском языках. Они публиковались под редакцией и Игоря де Рахевильца, самоотверженного австрийского исследователя древнего монгольского языка. В то же время американский ученый Фрэнсис Вудмен-Кливз подготовил собственный очень точный перевод, который был опубликован издательством «Гарвард Юниверсити Пресс» в 1982 году. Впрочем, для того, чтобы документы стали понятны современному читателю, было далеко не достаточно просто расшифровать и перевести их. Даже в переводах текст оставался крайне темным, поскольку он явно был написан для узкого круга людей из близких родственников Чингисхана. Это предполагало не только прекрасное знание культуры монголов XIII века, но еще и точной географии их страны. Исторический контекст и биографическое значение этого манускрипта оставалось недоступным, поскольку невозможно было провести тщательный анализ текста с изучением местности, где происходили описанные события.

Второе важное открытие произошло неожиданно в 1990 году, когда распался Советский Союз, и окончилась советская оккупация Монголии. Советская армия была выведена, самолеты эвакуированы и танки отогнаны. Мир внутренней Монголии вновь открылся для пришельцев извне. Постепенно люди стали пробираться в запретную зону. Монгольские охотники приходили туда ради кишащих непуганой дичью долин, пастухи приводили свой скот на пастбища на границах зоны, забредали туда и просто случайные путники. В течение 1990-х годов несколько команд хорошо оснащенных иностранцев приезжали туда в поисках захоронений Чингисхана и членов его семьи. Ими были обнаружены несколько потрясающих находок, хотя конечной цели им добиться не удалось.

Мое исследование началось с изучения роли родовых обществ в истории мировой торговли и Шелкового пути, связывавшего Китай и Европу. Я посещал места археологических раскопок, библиотеки и научные конференции на всем протяжении этого маршрута — от Запретного города в Пекине, через Среднюю Азию, до дворца Топкапи в Стамбуле.