Глеб Благовещенский - Полная история тайных обществ и сект мира

В празднество 25 декабря разводили большие огни на вершинах гор, чтобы возвестить о рождении бога Солнца. Это была минута, когда, после мнимого зимнего солнцестояния, оно начинало усиливаться и постепенно подниматься на небосклоне. Это празднество справлялось не одними друидами, но существовало во всем древнем мире от Индии до Ultima Thule (Крайний предел или граница).

Огни, разумеется, изображали могущество и жар солнца, тогда как молодило, употребляемое в этих случаях, предвещало результаты возобновленного действия солнца на растительность.

Летнее солнцестояние праздновалось 24 июня. Оба эти дня до сих пор празднуются в христианской церкви: первый как Рождество, а второй как Иванов День, потому что первые христиане благоразумно приняли не только дни языческих праздников, но еще, насколько это могло быть совместимо с приличием, и способы праздновать их, заменяя только теологическим значением астрономические аллегории. Украшение церквей в Англии молодилом в Рождество — древний обычай друидов, принятый христианами.

В учении друидов главным было, что вода есть первое начало всех вещей и она существовала до сотворения мира в неприкосновенной чистоте. Однако это как будто противоречит их другой доктрине, что день происходит от ночи, потому что ночь, или хаос, существовала до сотворения дня. Они учили еще, что время есть только перехваченный отрывок вечности и что существует бесконечный ряд миров. В сущности, их доктрины носили, главным образом, отпечаток Пифагорова учения. Они питали глубокое благоговение к числам 3, 7, 19 (метонов цикл) и 147, то есть 7 в квадрате, умноженное на 3. Они также были прорицателями, утверждая, что могут предсказывать будущие события по полету птиц, по человеческим жертвоприношениям, по белым лошадям, по движению воды и по жребию. Однако они действительно имели, по-видимому, научные познания.

Во многих случаях власть друидов превышала власть государя. Разумеется, они были единственными толкователями религии и, следовательно, распоряжались всеми жертвоприношениями; ни одному частному лицу не дозволялось приносить жертву без их разрешения. Они имели власть отлучать от храма, самое ужасное наказание после смертной казни, действие которого постигало даже самых высших сановников. Великий государственный совет не мог объявить войну или заключать мир без их участия. Они решали все споры окончательным и неизменным приговором и властны были подвергать смертной казни. Действительно их жертвенники орошались потоками крови человеческих жертв. Иногда всесожжение мужчин, женщин и детей, заключенных в большие, плетенные из ивы башни, бывало жертвой, приносимой из суеверия, и вместе с тем должно было придать им более значений, так как жрецы были честолюбивы и наслаждались кровью. Говорят, друиды предпочитали виновных в краже, разбое или других преступлениях, как самых приятных жертв их богам, но когда мало оказывалось преступников, они, без зазрения совести, замещали их людьми невинными. Эти ужасные жертвы были приносимы друидами для народа, перед опасной войной или во время общественного бедствия, а также для частных лиц высокого звания, когда их постигала опасная болезнь.

Жрицы, в белых одеяниях, с металлическим поясом, предсказывали будущее по наблюдению естественных явлений, но, главным образом, по человеческим жертвоприношениям. Им предоставлялась страшная обязанность убивать пленников, захваченных на войне, и лиц, осужденных друидами; и прорицания их основывались на том, как вытекала кровь из множества нанесенных ран и также из дымящихся внутренностей. Многие из этих жриц неизменно сохраняли девственность, другие, напротив, предавались самому распутному сладострастию. Жили они на пустынных скалах, о которые разбивались волны океана, и моряки смотрели на эти утесы как на храмы, окруженные несказанными чудесами. Таким образом, остров Сен, или Лиамбис, остров Святых, близ Ушанта, был местопребыванием некоторых из этих жриц, прорицавших морякам, и не было власти, которой не приписывали бы им. Другие, жившие близ устьев Лоары, разрушали раз в году свой храм, разбрасывали материалы и, собрав другие, строили новый; это был, конечно, символический обряд; а если жрица уронит что-либо из священного материала, все остальные накидывались на нее со свирепым воем, разрывали на части и разбрасывали ее кровавые останки.