Феликс Кандель - Земля под ногами. Из истории заселения и освоения Эрец Исраэль. С начала девятнадцатого века до конца Первой мировой войны

Гитл Генкина приехала в 1886 году из Екатеринослава – было ей тогда шестьдесят девять лет. Она поселилась у сына в Гедере‚ первое время жила в шалаше‚ но никогда не жаловалась и помогала поселенцам‚ заменив им мать и старшую сестру. Выходила вместе со всеми на защиту Гедеры‚ из–за отсутствия врача взяла на себя обязанности повивальной бабки: с ее помощью увидел свет Авигдор‚ сын Дова и Ривки Лейбович‚ первый ребенок Гедеры. Последующие дети тоже рождались с помощью Гитл Генкиной‚ которую называли "матерью всех живущих". Умерла в Гедере в возрасте девяноста шести лет.

Харьковский студент Яаков Черток‚ уроженец Пинска‚ одним из первых вступил в кружок Билу‚ одним из первых приехал на эту землю‚ работал в Микве Исраэль‚ затем в Иерусалиме‚ вернулся в Россию в 1886 году. Женился‚ жил в Херсоне‚ после погромов 1905 года вновь приехал сюда‚ поселился в арабском селе возле Рамаллы и занимался сельским хозяйством‚ затем переехал в Яффу‚ был среди основателей Тель–Авива. Перевел на русский язык книгу Иосифа Флавия "Иудейская война"‚ которую печатали в петербургском журнале "Восход" /эту книгу в его переводе издали и в конце двадцатого века/.

Яаков Черток умер в 1913 году. Его сын Моше‚ поменявший фамилию на Шарет‚ стал первым министром иностранных дел государства Израиль‚ а затем главой правительства. Другой сын Иегуда Шарет‚ композитор‚ написал много песен на стихи еврейских поэтов и среди них популярную песню "Вэ–улай" – "Может быть" на стихи поэтессы Рахель: "Может быть‚ никогда не бывало тех дней... Было ли это? Или видела сон? Только сон..." /Барак‚ в котором жили билуйцы первое время‚ стоит в Гедере во дворе дома потомков Элиягу Свердлова./

6

Владимир /Зеев/ Дубнов приехал на эту землю в августе 1882 года‚ работал в Микве Исраэль и Ришон ле–Ционе‚ учился столярному делу в Иерусалиме‚ совместно с друзьями снимал крохотную комнату‚ где на ночь укладывались на пол друг возле друга и клали головы на общую подушку. Он познал голод‚ болезни и сообщал брату в Петербург: "За последнее время я видел слишком много горя‚ слишком много разочарований и несправедливостей‚ чтобы я мог остаться хладнокровным‚ и всё виденное часто вызывает у меня печальные думы. Я глубоко страдал‚ я чаще‚ чем когда бы то ни было‚ чувствовал свое одиночество..." Зимой 1885 года В. Дубнов вернулся в Белоруссию‚ работал учителем‚ затем поселился в Москве.

В мае 1887 года Х. Хисин писал ему из Гедеры: "Разрешения на строительство еще нет. Нет колодца‚ домов‚ поддержки нет ниоткуда почти год‚ а потасовки с арабами губят нас... Ты пишешь‚ что появилась мысль вернуться в Эрец Исраэль‚ но вот мой совет: выбрось эту мысль поскорее из головы. Я бы и сам хотел уехать отсюда как можно дальше..‚ но куда?" Жена Хисина Фаня приписала в конце того письма: "Больно‚ как больно! Сколько энергии‚ молодых сил потрачено на это дело‚ и чего мы добились? После пяти лет страданий... горько говорить об этом". Возможно‚ это письмо повлияло на Дубнова; он остался в Москве‚ через много лет переслал сюда свой архив – письма билуйцев и написал: "Я поехал в Россию‚ чтобы вскоре вернуться в Эрец Исраэль... Хисины‚ к их счастью‚ возвратились в Палестину‚ жили там и умерли там. А я‚ к большому несчастью‚ остался здесь‚ жизнь моя – не жизнь‚ и умру я тоже здесь". Владимир Дубнов умер в Москве‚ по-видимому‚ после 1941 года.

Фаня Фризер из Керчи училась пению в Москве‚ чтобы стать оперной певицей‚ вступила в кружок билуйцев‚ приехала на эту землю и вышла замуж за Хаима Хисина. К вечеру жених пришел с поля‚ накормил мулов‚ умылся‚ переодел рубашку и отправился на вершину холма возле Ришон ле–Циона‚ где под старой смоковницей поставили хупу – свадебный балдахин. Жили затем в Гедере‚ нуждались; урожая хватало лишь на несколько месяцев‚ а потому Хисин завел телегу с лошадью и возил пассажиров из Яффы в Иерусалим‚ подвергаясь в пути нападениям бедуинов.

Он записал в дневнике в октябре 1887 года: "Я не унываю‚ я убежден‚ что не погибнет наша Гедера‚ будут в ней дома‚ ее горы покроются плантациями..‚ только до тех пор... еще немало воды утечет. Но я уже не в силах более унижаться: пять лет я ел‚ пил‚ одевался на чужие деньги. Это ужасно!.. Я постоянно с крайним отвращением брал и просил‚ но я всё думал‚ что вот–вот выбьюсь на открытую дорогу‚ и терпеливо сносил все невзгоды... Я уезжаю и только тогда вернусь‚ когда сумею самостоятельно устроиться. Я не сожалею о проведенных здесь пяти годах; я многое потерял в это время‚ но еще большее приобрел‚ – я вынес убеждение‚ что у нашего народа есть великая цель".