Вадим Роговин - Власть и оппозиции

В период проведения процессов Троцкий, знавший об изначально враждебном отношении части интеллигенции к Советской власти, поверил, что обвинения на этих процессах имеют какую-то реальную основу. Получив сообщения от своих единомышленников о переходе сталинской клики к прямым судебным подлогам, он решительно заявил об этой своей ошибке. Публикация «Письма товарища» сопровождалась следующим примечанием: «Редакция „Бюллетеня“ должна признать, что в период меньшевистского процесса она далеко недооценила степень бесстыдства сталинской юстиции и в виду этого брала слишком всерьез признания бывших меньшевиков» [468] Там же. С. 15. .

Неослабевающий административный нажим и усиление политических репрессий не избавляли народное хозяйство от постоянных сбоев. Наиболее серьезные провалы сталинских планов обнаружились в росте себестоимости промышленной продукции. В 1931 году вместо запланированного снижения на 11 % она выросла на 6,8 %. На 1932 год было запланировано более скромное снижение себестоимости — 1 %. Тем не менее рост её оказался выше, чем в предыдущем году, составив 8,1 %. Это свидетельствовало о падении темпов роста производительности труда и усилении инфляционных процессов.

В условиях ухудшения работы промышленности Сталин выступил 23 июня 1931 года с речью на совещании хозяйственников «Новая обстановка — новые задачи хозяйственного строительства». В ней была изложена новая экономическая программа, ставшая известной под названием «шести условий товарища Сталина». На эту речь Троцкий откликнулся статьей «Новый зигзаг и новые опасности». Сопоставление этих двух документов позволяет представить содержание альтернативы сталинской политике, выдвинутой левой оппозицией в 1931 году.

В своей речи Сталин констатировал, что на большинстве промышленных предприятий наблюдается «отсутствие чувства ответственности за работу, небрежное отношение к механизмам, массовая поломка станков и отсутствие стимула к поднятию производительности труда». Для характеристики причин такого удручающего положения он приводил слова рабочих: «Мы подняли бы производительность труда, но кто нас оценит, когда никто ни за что не отвечает?». Возлагая за всё это ответственность, как обычно, на местных руководителей, в данном случае — хозяйственных, Сталин заявлял: «Не может быть сомнения, что наши хозяйственники достаточно хорошо понимают всё это. Но они молчат. Почему? Потому, очевидно, что боятся правды. Но с каких пор большевики стали бояться правды?» [469] Сталин И. В. Соч. Т. 13. С. 62—63. .

Комментируя эти слова, Троцкий писал: «Убийственное признание. Вернее: самоубийственное признание. „Никто ни за что не отвечает“. Это всегда так бывает, когда один хочет отвечать за всех» [470] Бюллетень оппозиции. 1931. № 23. С. 7. . «Главной причиной бесхозяйственности и безответственности на производстве является установленный в стране политический режим, о котором Сталин не говорит ни слова. Однако слова о „боязни правды“ раскрывают существо этого режима, независимо от его желания, со всей полнотой. „С каких пор большевики стали бояться правды?“ С тех пор, как тупой, бездушный, безыдейный сталинский аппарат задушил фракцию большевиков-ленинцев… Разгромив левую оппозицию, сталинская бюрократия задушила партию… внутри самого аппарата страх низшего агента перед высшим достиг такого напряжения, когда никто уже не смеет глядеть открыто на факты и передавать наверх то, что подметил. Низшие звенья подпевают и поддакивают высшим, а высшие звенья воспринимают это поддакиванье и подпевание за голос самой жизни» [471] Там же. . Чтобы большевики перестали бояться говорить правду, необходимо возродить партийную и советскую демократию, поставить проблемы хозяйства в полном объёме на обсуждение партии и профессиональных союзов.

Касаясь собственно экономических проблем, Троцкий обращал внимание на слова Сталина о том, что «принципы хозрасчёта оказались совершенно подорванными… в ряде предприятий и хозяйственных организаций давно уже перестали считать, калькулировать, составлять обоснованные балансы доходов и расходов» [472] Сталин И. В. Соч. Т. 13. С. 74—75. . В этих словах Троцкий усматривал фактическое признание негодности административно-бюрократической системы управления экономикой. «Калькуляция, которая не была идеальной и ранее, ибо советское государство только начинало учиться производить расчёты в общегосударственном масштабе,— писал Троцкий,— оказалась вовсе отброшена с того времени, как бюрократическое руководство подменило марксистский анализ хозяйства и гибкое регулирование голым административным подстёгиванием. Коэффициенты роста стали вопросом бюрократического престижа. До калькуляции ли тут? Героем оказывался тот директор или председатель треста, который „выполнил и перевыполнил“ план, ограбив бюджет и подложив мину, в виде плохого качества продукции, смежным отраслям хозяйства. Наоборот, хозяйственник, который старался правильно сочетать все элементы производства, но не выгонял священных бюрократических рекордов, попадал сплошь да рядом в разряд штрафных» [473] Бюллетень оппозиции. 1931. № 23. С. 4. .