Вадим Роговин - Власть и оппозиции

С этого времени в печати появился термин «новое философское руководство», под которым имелись в виду молодые карьеристы Митин и Юдин, чье «научное творчество» исчерпывалось многочисленными брошюрами и статьями, прославлявшими «теоретический гений» Сталина и требовавшими «выкорчевывать агентуру классового врага», «агентуру троцкизма» во всех общественных науках.

Как отмечалось в «Рютинской платформе», «разгром деборинской группы за то, что она не проявляла усердия в апологетической защите политики Сталина и в восхвалении его теоретически безграмотных и тупых статей… окончательно завершил теоретическое опустошение партии.

В настоящее время на теоретическом фронте подвизается всё, что есть в партии самого недобросовестного, бесчестного. Здесь работает настоящая шайка карьеристов и блюдолизов (Митин, Юдин, Ральцевич, Кольман и пр.), которые в теоретическом услужении Сталину показали себя подлинными проститутками» [595] Реабилитация. С. 417. .

Нелишне добавить, что эта «шайка» (за исключением Ральцевича, попавшего в мясорубку 1937 года) в дальнейшем сыграла ведущую роль в истреблении лучших советских философов и в объявлении «буржуазными» важнейших отраслей современной науки: генетики, кибернетики, теории относительности и т. д.

Наибольшее внимание Сталин уделял «историческому фронту». Одним из главных идеологических средств утверждения сталинизма явилось насаждение лживых версий об истории большевизма и Октябрьской революции. Открывшиеся ещё в 1924 году фальсификаторские кампании приобрели к началу 30-х годов огромные масштабы и вылились в беспощадную расправу с честными марксистскими историками. Вслед за учёными, примыкавшими к оппозициям, жертвой этой расправы стал основатель и директор Института Маркса — Энгельса Д. Б. Рязанов. Обладавший огромным авторитетом в международном рабочем движении, Рязанов в 20-е годы получил от немецких социал-демократов — хранителей архива Маркса и Энгельса — фотокопии многих неопубликованных работ из этого архива. Под его руководством были впервые изданы «Немецкая идеология», «Диалектика природы», рукописи молодого Маркса и значительная часть переписки Маркса и Энгельса. В 1930 году было торжественно отпраздновано 60-летие Рязанова. В сборнике, посвящённом этому юбилею, К. Цеткин писала: «На цоколе великолепного памятника созидательной научной работы советского государства неизгладимыми чертами вырезано имя „Рязанов“» [596] На боевом посту. Сборник к шестидесятилетию Д. Б. Рязанова. М., 1930. С. 23. .

Неспособный к сделкам со своей научной совестью, Рязанов вызывал ненависть Сталина. В упомянутой выше беседе в Институте Красной профессуры, перечисляя имена тех, кого следует «бить», Сталин особо подчеркнул: «Не забудьте Рязанова. Вообще Институт Маркса и Энгельса у нас на отлете» [597] Политическое образование. 1989. № 13. С. 85. .

Для расправы с Рязановым было использовано то обстоятельство, что в его Институте работали несколько бывших меньшевиков, занимавшихся в основном переводами произведений Маркса и Энгельса. В 1930 году они были арестованы и затем посажены на скамью подсудимых на процессе по делу «Союзного бюро». Некоторые из них «признались» в том, что совместно с Рязановым занимались «вредительской деятельностью на историческом фронте». В феврале 1931 года Рязанов был исключён из партии и направлен в административную ссылку в Саратов, где работал консультантом при библиотеке университета до 1937 года, когда он был вторично арестован и расстрелян.

В статье «Дело т. Рязанова» Троцкий раскрывал подлинные причины обвинения старого революционера в «измене партии». «Рязанов обвиняется не больше и не меньше, как в участии в заговоре меньшевиков и эсеров, связанных, в свою очередь, с заговором промышленной буржуазии ‹…›,— писал Троцкий.— Мы ни на минуту не сомневаемся в том, что т. Рязанов ни в каком заговоре не участвовал. Но откуда же, в таком случае, взялось обвинение? Если оно выдумано, то кем и с какой целью?.. Кому нужен мировой скандал вокруг имени Рязанова?» [598] Бюллетень оппозиции. 1931. № 21—22. С. 19—21.

Троцкий напоминал, что за последние годы Рязанов отстранился от активного участия в политической жизни. «Он разделил в этом отношении участь очень многих старых членов партии, которые с отчаянием в душе отошли от внутренней жизни партии, замкнувшись в хозяйство или культурничество. Только это самоотречение давало Рязанову возможность охранять свой Институт от разгрома в течение всего послеленинского периода». Однако удержаться даже на такой нейтральной позиции оказалось невозможным. «Жизнь партии, особенно со времени XVI съезда, превратилась в постоянный экзамен на верность единому и единственному вождю… Но Рязанов был органически неспособен подличать, подхалимствовать, упражняться в излиянии верноподданнических чувств». Поэтому в его Институт была направлена группа молодых «красных профессоров», которые «обычно мало смыслят в марксизме, но зато набили себе руку в деле подвохов, кляуз и фальшивых доносов». Эта группа занялась провокационной травлей старого учёного. Конечно, «если б Рязанов где-нибудь, хотя бы в нескольких словах, намекнул на то, что Маркс и Энгельс были только предтечами Сталина, то все козни молодых негодяев сразу рассыпались бы прахом, и никакой Крыленко (обвинитель на процессе «меньшевистского центра».— В Р. ) не осмелился бы вменить Рязанову в вину его потачки по отношению к переводчикам-меньшевикам. Но на это Рязанов не пошёл. А на меньшем генеральный секретарь не мог примириться» [599] Там же. С. 21. .