Вадим Роговин - Сталинский неонэп (1934—1936 годы)

Отстранение Хрущёва от власти в 1964 году означало долговременную победу консервативных сил в руководстве КПСС. Брежневско-сусловское руководство наложило табу на всякую критику Сталина и сталинизма, на пересмотр бесчисленных идеологических и судебных подлогов.

Лишь с 1987 года, на гребне обманчивой «перестройки», в советской официальной идеологии аморфный термин «культ личности Сталина», мало что дающий для понимания трагедии большевистской партии и советского народа, был заменён термином «сталинизм», впервые выдвинутым левой оппозицией 30-х годов. На основе начавшегося восстановления исторической правды открывалась возможность реконструкции логической цепи ошибок и преступлений сталинизма и раскрытия подлинно социалистической альтернативы исторически сложившемуся течению событий, той, что обосновывалась левой оппозицией в ВКП(б).

Однако с 1989 года прокапиталистические силы, захватившие ведущие политические и идеологические позиции в СССР, заменили критику сталинизма злостным извращением марксистской теории и революционной практики большевизма. Итогом этого стала реставрация (хотя и с обратным, негативным знаком) основного тезиса сталинистской пропаганды: «Сталин — верный продолжатель дела Ленина и Октябрьской революции».

Тем самым вновь были закрыты пути к объективному изучению основных этапов и сущности антибольшевистского, бонапартистского переворота, осуществлённого сталинской кликой. Место прежних мифов заняли не менее произвольные и фантастические мифы и исторические подлоги.

Ведущее место среди фальсификаторов 80—90-х годов принадлежало ренегатам коммунизма из среды партократов и псевдоучёных, сделавших карьеру на апологетике «реального социализма» и «борьбе с буржуазной идеологией». Подобное отступничество от коммунистических убеждений встречается в истории не впервые. Однако такого рода отступники приходили к своему новому идеологическому кредо разными путями. Можно не соглашаться, например, с идеями М. Джиласа, но нельзя не признать, что они родились в процессе мучительных духовных исканий и за их пропаганду автор расплатился долгими годами пребывания в «коммунистической» тюрьме. Ничего похожего нельзя сказать про бывших высокопоставленных партократов типа Ельцина или Яковлева и бывших ортодоксальных историков и философов типа Волкогонова или Ципко. Поспешное обличение ими «коммунистического режима» возникло не на основе самостоятельного идейного поиска, а на основе механического репродуцирования исторических версий, пущенных в обращение наиболее реакционной частью белоэмигрантских публицистов 20-х годов, западных советологов времён холодной войны и советских диссидентов 70—80-х годов.

На первый взгляд, работы, принадлежащие перу историков-профессионалов антикоммунистического толка, откуда черпают свои аргументы нынешние российские «демократы», производят более благоприятное впечатление, чем сталинистские и постсталинистские учебники истории. Их авторы избегают грубых и откровенных исторических передержек, используют более широкий круг источников, приводят более достоверные статистические данные и расчёты, чем официальная советская историография 30—80-х годов. Однако эти антикоммунистические труды также созданы под влиянием определённого политического заказа. Что же касается современной российской антикоммунистической публицистики, то она тенденциозна и предвзята в ещё большей степени: вся её «аргументация» сводится к кликушеским проклятиям в адрес большевизма. Подобно тому, как сталинисты многократно пытались прикрыть «окончательной гробовой плитой» ненавистный им «троцкизм», так и нынешние демократы стремятся наложить такую же «гробовую плиту» на весь «коммунистический эксперимент» и «утопическую» коммунистическую идею.

В этой книге я не вступаю в прямую полемику с нынешней исторической мифологией, полагая, что правдивое изложение и освещение событий одного из самых трагических периодов новейшей отечественной и мировой истории позволит читателю самому убедиться, какова истинная цена аргументов людей, с упоением отдавшихся антикоммунистической истерии. Ограничусь только перечислением здесь основных исторических мифов, опровержению которых служит данная работа.

Первый миф сводится к суждениям о безраздельном господстве «командно-административной системы» на всех этапах развития советского общества. Между тем данное понятие не тождественно даже понятию «сталинизм»: существовавшая при Сталине социально-экономическая система не была всецело и неизменно административной. Это относится в особенности к периоду, рассматриваемому в данной работе. «Сталинский неонэп» 1934—1936 годов характеризовался известной либерализацией экономических отношений, частичным возвращением к рыночным механизмам, разрушенным в предшествующие годы.