Вадим Роговин - Мировая революция и мировая война

Известным основанием для таких прогнозов была деятельность националистических сил украинской эмиграции, которые считали себя с 1919 года в состоянии войны с Советской Россией. Украинские националисты имели свою военизированную организацию ОУН, в составе которой находились две бригады численностью около двух тысяч человек. ОУН предполагала в ближайшем будущем в союзе с немцами «освободить» Советскую Украину и имела своё подполье в УССР, которое должно было развернуть деятельность в случае войны [391].

Откликаясь на кампанию за создание «Великой Украины», Троцкий писал, что «Советская Украина развивала в первый период своего существования могучую притягательную силу также и в национальном отношении и поднимала на борьбу рабочих, крестьян и революционную интеллигенцию Западной Украины, порабощённой Польшей. Однако за годы термидорианской реакции положение Советской Украины, а вместе с тем и постановка украинского вопроса в целом резко изменились. Чем глубже были пробужденные надежды, тем острее оказалось разочарование. Бюрократия душила и грабила народ и в Великороссии. Но на Украине дело осложнялось разгромом национальных упований. Нигде зажим, чистки, репрессии и все вообще виды бюрократического хулиганства не принимали такого убийственного размаха, как на Украине, в борьбе с сильными подпочвенными стремлениями украинских масс к большей свободе и самостоятельности».

Всё это привело к тому, что от прежнего доверия и симпатий зарубежных украинских масс к Кремлю не осталось и следа. «Со времени последней разбойничьей „чистки“ на Украине никто на Западе не хочет примыкать к кремлёвской сатрапии, продолжающей именоваться Советской Украиной. Рабочие и крестьянские массы в Западной Украине, в Буковине, в Карпатской Украине растеряны: куда повернуться? чего требовать? Это положение, естественно, передаёт руководство наиболее реакционным украинским кликам, которые свой „национализм“ выражают в том, что пытаются продать украинский народ то одному, то другому империализму в возмещение за обещание фиктивной независимости. На этой трагической смуте Гитлер основывает свою политику в украинском вопросе» [392].

Перелом в этой политике наступил в дни захвата Германией Чехословакии (см. гл. XXX), когда Закарпатскую Украину с согласия Гитлера оккупировали войска реакционного хортистского режима в Венгрии, незадолго до этого присоединившейся к Антикоминтерновскому пакту. Автономное правительство Закарпатской Украины, созданное гитлеровцами после Мюнхена, было распущено, а её территория была объявлена частью Венгрии. Украина оказалась, говоря словами Троцкого, «распятой между четырьмя государствами» [393] — СССР, Польшей, Венгрией и Румынией.

Объясняя, почему «Гитлер с таким шумом поднял вопрос о создании „Великой Украины“ и… с такой воровской поспешностью снял этот вопрос», Троцкий писал, что мотивы поведения Гитлера «надо искать, с одной стороны, в мошеннических комбинациях немецкого империализма, с другой стороны — в опасении вызвать дьявола, с которым трудно будет справиться. Карпатскую Украину Гитлер подарил венгерским палачам. Сделано это было, если не с явного одобрения Москвы, то во всяком случае в расчёте на такое одобрение. Гитлер как бы говорит Сталину: „Если б я собирался атаковать завтра Советскую Украину, я бы сохранил Карпатскую Украину в своих руках“. В виде ответа Сталин на 18-м съезде открыто взял под свою защиту Гитлера от клеветы западных „демократий“ [394]. Гитлер покушается на Украину? Ничего подобного! Воевать с Гитлером? Ни малейших оснований! Передача Карпатской Украины в руки Венгрии явно истолковывается Сталиным как акт миролюбия» [395].

Характеризуя поведение Сталина в связи с кампанией по поводу «Великой Украины», Троцкий делал вывод, что Сталин относится к народам зарубежной Украины так же, как «ко всем угнетённым народам, ко всем колониям и полуколониям, т. е. как к разменной монете в своих международных комбинациях с империалистскими правительствами» [396].

В самый разгар кампании по поводу «Великой Украины» правительства СССР и Германии сделали первые шаги в сторону улучшения своих политических отношений.

В октябре 1938 года Литвинов и Шуленбург достигли договорённости о том, что пресса и радио обеих стран будут воздерживаться от прямых взаимных нападок [397]. С этого времени немецкая пропаганда перестала акцентировать внимание на том, что врагом № 1 является Советский Союз, и усилила нападки на «западные плутократии».