Вадим Роговин - Мировая революция и мировая война

Напоминая слова Ленина: «Наше государство рабочее, но с бюрократическим извращением», Троцкий писал: «Бюрократическое извращение представляло в тот период прямое наследие буржуазного режима и в этом смысле казалось простым пережитком. Под влиянием неблагоприятных исторических условий бюрократический „пережиток“ получил, однако, новые источники питания и стал огромным историческим фактором. Именно поэтому мы говорим ныне о перерождении рабочего государства. Это перерождение, как показывает нынешняя вакханалия бонапартистского террора, приблизилось к критическому пункту. То, что было лишь „бюрократическим извращением“, готовится ныне пожрать рабочее государство без остатка и на развалинах национализированной собственности выделить новый имущий класс. Такая возможность чрезвычайно приблизилась. Но это всё же только возможность, и мы не собираемся заранее склоняться перед нею» [221].

Для того, чтобы пояснить эти сложные теоретические идеи, Троцкий обращался к аналогии из области естественных наук. «Печень, отравленная малярией, не отвечает нормальному типу печени. Но от этого она не перестает быть печенью. Для понимания её природы уже недостаточно анатомии и физиологии. Нужна ещё патология. Гораздо легче, конечно, при виде больной печени сказать: „этот предмет мне не нравится“ и повернуться к нему спиной. Однако врач не может позволить себе такой роскоши. Он должен в условиях самой болезни и вызванной ею деформации органа открыть способы терапевтического лечения („реформы“) или хирургического вмешательства („революция“). А для этого он должен прежде всего понять, что изуродованный орган есть печень, а не что-нибудь другое» [222].

Для выработки правильного отношения к советскому государству необходимо понимать, что классовая природа государства определяется не его политическими формами, которые могут вступать в противоречие с его социальным содержанием, а самим этим содержанием, то есть характером форм собственности и производственных отношений, которые государство охраняет и защищает. Для доказательства этого тезиса Троцкий обращался к характеристике различных типов современных государств. Так, фашистское государство не перестало быть буржуазным, поскольку оно охраняет своими варварскими методами частную собственность на средства производства. Преимущественно буржуазный характер имеет и внутренний режим в колониальных и полуколониальных странах, хотя «давление иностранного империализма настолько изменяет и искажает экономическую и политическую структуру этих стран, что национальная буржуазия (даже в политически независимых странах Южной Америки) лишь отчасти достигает положения господствующего класса. Давление империализма на отсталые страны не меняет, правда, их основного социального характера, ибо субъект и объект давления представляют лишь разные уровни развития одного и того же буржуазного общества. Тем не менее разница между Англией и Индией, Японией и Китаем, Соединёнными Штатами и Мексикой так велика, что мы строго различаем между угнетающими и угнетаемыми буржуазными странами и считаем своим долгом поддерживать вторые против первых».

Империализм оказывает давление и на Советский Союз, но в данном случае это давление имеет целью изменить социальную природу советского общества. Борьба между империалистическими державами и Советским Союзом — «сегодня мирная, завтра военная — идёт из-за форм собственности». В этой борьбе Сталин пошёл на значительные уступки империализму во внешней политике, прежде всего в Испании, где он стремился «доказать свою контрреволюционную надёжность» (см. гл. XXIV.— В. Р. ). Тем не менее «мировой империализм не доверяет Сталину, не жалеет для него унизительных щелчков и готов при первом благоприятном случае свергнуть его. Гитлер — и в этом его сила — только более последовательно и откровенно выражает отношение мировой буржуазии к советской бюрократии. Буржуазии, фашистской, как и демократической, мало отдельных контрреволюционных подвигов Сталина, ей нужна законченная контрреволюция в отношениях собственности и открытие русского рынка. Пока этого нет, она считает советское государство враждебным ей. И она права» [223].

Именно характер экономического базиса определяет различия в природе режимов Сталина и Гитлера, несмотря на то, что по политическим методам они мало чем отличаются друг от друга. Лишь за рубежом, в Испании, то есть на почве буржуазного режима, Сталин выполнил функцию, аналогичную гитлеровской,— подавил социалистическую революцию. Но в области внутренней, социально-экономической политики функции Сталина и Гитлера существенно различаются. «Гитлер защищает буржуазные формы собственности. Сталин приспособляет интересы бюрократии к пролетарским формам собственности… Сопоставление различных социальных ролей одного и того же Сталина в СССР и в Испании одинаково хорошо показывает и то, что бюрократия является не самостоятельным классом, а орудием классов; и то, что нельзя социальную природу государства определять добродетелью или подлостью бюрократии» [224].