Вадим Роговин - Мировая революция и мировая война

При освобождении и реабилитации либо после отбытия своего срока человек должен был давать письменное обязательство не разглашать того, что происходило с ним самим и что он наблюдал в тюрьмах и лагерях. Однако вести о судьбах миллионов репрессированных не только широко распространялись по стране, но и просачивались за границу. 20 марта 1937 года Виктор Серж писал Троцкому о судьбах советских троцкистов: «Совершенно ясно, что ссылки больше нет . Все — под замком (и если и осталась кое-какая ссылка для троцкистов, то в самых гиблых местах вроде Туруханска). Ясно тоже, что в концлагерях и изоляторах происходят отчаянные бои, смертельные голодовки и всевозможные истязания. Ясно, что никогда ещё не было, никогда такого ужаса в русских тюрьмах!» [153] Trotsky Archives. Houghton Library. The Harvard University (далее — Архив Троцкого). № 5026.

Сведения о расстрелах и положении советских политзаключённых умело использовались фашистской пропагандой. Уже в 1938 году усилиями Германии и Италии были организованы в различных странах «антикоминтерновские выставки», на которых экспонировались документы о сталинском терроре в СССР и Испании [154] 1939 год. Уроки истории. М., 1990. С. 112. .

Бывший работник Наркомата лесной промышленности Альбрехт, немец по национальности, арестованный в 1937 году, в 1939 году был освобождён. Во время пребывания Риббентропа в Москве он сумел проникнуть в германское посольство и обратился с просьбой о политическом убежище. Сталин в знак новоявленной советско-германской «дружбы» разрешил Риббентропу увезти Альбрехта в Германию. Здесь Альбрехт написал книги «Бутырская тюрьма. Камера 99» и «Революция, которую предали». Эти книги широко распространялись нацистскими пропагандистскими органами в немецких частях, воевавших на территории СССР [155] Медведев Р. А. О Сталине и сталинизме. М., 1991. С. 416. .

Характеризуя разительные различия между национальной политикой большевизма и сталинизма, Троцкий писал в 1938 году: «Октябрьская революция провозгласила право каждой нации не только на самостоятельное культурное развитие, но и на государственное отделение. На деле бюрократия превратила Советский Союз в новую тюрьму народов. Правда, национальный язык и национальная школа продолжают существовать: в этой области самый могущественный деспотизм не может уже повернуть колесо развития назад. Но язык разных национальностей является не органом их самостоятельного развития, а органом бюрократического командования над ними. Правительства национальных республик назначаются, разумеется, Москвой, точнее сказать, Сталиным. Но поразительное дело: три десятка этих правительств (союзных и автономных республик.— В. Р. ) оказываются внезапно состоящими из „врагов народа“ и агентов иностранного государства. За этим обвинением, которое звучит слишком грубо и нелепо даже в устах Сталина и Вышинского, скрывается на самом деле тот факт, что чиновники, хотя бы и назначенные Кремлем, попадают в национальных республиках в зависимость от местных условий и настроений и постепенно заражаются оппозиционным духом против удушающего централизма Москвы. Они начинают мечтать или разговаривать о том, чтоб сместить „любимого вождя“ и ослабить тиски. Такова действительная причина недавнего обезглавления всех национальных республик СССР» [156] Бюллетень оппозиции. 1938. № 66—67. С. 20. .

В 30-е годы среди коммунистов и беспартийной интеллигенции союзных и автономных республик были широко распространены оппозиционные антирусификаторские настроения. Этот протест против сверхцентрализма и великодержавного шовинизма был переквалифицирован Сталиным в «буржуазный национализм», ставший дополнительным обвинением в адрес коммунистов коренной национальности этих республик. В каждой из них были искусственно сфабрикованы, помимо «правотроцкистских», ещё и буржуазно-националистические организации, якобы стремившиеся к отделению своей республики от СССР. Во всех национальных республиках была истреблена значительная часть творческой интеллигенции. Такой социально-этнический геноцид распространялся и на те народы, у которых своя интеллигенция появилась только при Советской власти.

Для национальной политики сталинизма характерно то, что в сталинское Политбюро никогда не входил ни один из руководителей союзных республик, за исключением Украины. Трое из украинских партийных деятелей (Косиор, Чубарь и Постышев) были в середине 30-х годов отозваны из Украины и спустя некоторое время арестованы и расстреляны. Уцелеть удалось одному Петровскому, лишённому всех своих постов.