Вадим Роговин - Конец означает начало

Но даже подобные сообщения не могли побудить сталинскую клику к проведению более гибкой внешней политики, связанной с отказом от односторонней «привязки» к колеснице Гитлера. В сообщении ТАСС, опубликованном на следующий день после капитуляции Франции, подчёркивалось, что «добрососедские отношения, сложившиеся между СССР и Германией в результате заключения пакта о ненападении, нельзя поколебать какими-либо слухами и мелкотравчатой пропагандой, ибо эти отношения основаны не на преходящих мотивах конъюнктурного характера, а на коренных государственных интересах СССР и Германии» [521] Известия. 1940. 23 июня. .

На следующий день после появления сообщения ТАСС Геббельс записал в своём дневнике: «Русские ещё сильнее опровергают приписываемую им попытку проведения враждебной Германии политики. Это производит глубокое впечатление» [522] Откровения и признания. С. 213. .

Когда И. Эренбург вернулся в конце июля 1940 г. из Парижа, он написал письмо Молотову о том, что хочет рассказать ему о хозяйничаньи гитлеровцев во Франции. Вместо Молотова Эренбурга принял заместитель наркома иностранных дел С. А. Лозовой, которого Эренбург знал ещё по дореволюционному времени, когда Лозовой выступал в Париже на собраниях социал-демократов. «Он слушал меня рассеянно,— вспоминал Эренбург об этой встрече,— печально глядел в сторону. Я не выдержал: „Разве то, что я рассказываю, лишено всякого интереса?“ Соломон Абрамович грустно улыбнулся: „Мне лично это интересно… Но вы ведь знаете, что у нас другая политика…“» («Я всё же оставался наивным,— комментировал свой рассказ об этой встрече Эренбург,— думал, что правдивая информация помогает определить политику: оказалось наоборот — требовалась информация, подтверждающая правильность выбранной политики») [523] Эренбург И. Собр. соч. в 9 томах. Т. 9. С. 258. .

Лишь с осени 1940 года, когда решительно обозначилось укрепление позиций Германии в Европе, в документах Коминтерна появились установки, направленные на борьбу с немецкими оккупантами и на восстановление независимости захваченных ими стран. В резолюции Секретариата ИККИ «О положении в Венгрии и задачах КПВ» от 20 августа 1940 года говорилось: «Подчинение Венгрии германскому и итальянскому империализму и её приспособление к нему в целях собственных завоеваний уже сейчас всё больше ведёт к лишению народа последних остатков прав на свободу, к ещё более жестокой эксплуатации и несёт с собой прямую опасность установления открытой, террористической диктатуры буржуазии» [524] Коминтерн и вторая мировая война. С. 413. . Это было первым более чем за год упоминанием в коминтерновских документах определения фашизма, выдвинутого на VII конгрессе Коминтерна.

В директивном письме руководству Компартии Австрии от 7 октября 1940 года были внесены новые существенные моменты в оценку политики Германии. «Германские империалисты,— говорилось в этом документе,— оккупировали пол-Европы; они подвергли невыносимому гнёту народы оккупированных ими стран и беззастенчиво проливают их кровь, приносят в жертву последние резервы трудящихся для того, чтобы грабительскими методами создавать в Африке и Азии свою колониальную империю. Неслыханная жестокость, с которой они закабаляют народы, доводя их до нищеты, голода и унижения, безудержность, с которой они претендуют на всё большую часть в добыче, с беспощадной основательностью опровергают лицемерные утверждения национал-социализма о том, будто он ведёт „революционную войну“ и ратует за „социализм“» [525] Там же. С. 436. .

Среди народов оккупированных стран возрастало стремление к сопротивлению германским захватчикам. Ощущая нарастающую угрозу Советскому Союзу со стороны Германии, руководство Коминтерна склонно было поддерживать это движение сопротивления, но предпочитало вести эту работу «осторожно», чтобы не вызвать чрезмерного недовольства Берлина Москвой. «Мы ведём курс на разложение оккупационных немецких войск в разных странах и эту работу, не крича об этом, хотим ещё больше усилить,— говорил Димитров 25 ноября 1940 года Молотову.— Не помешает ли это советской политике?» «Конечно, это надо делать,— отвечал Молотов.— Только делать это надо бесшумно (?! — В. Р. )» [526] Свободная мысль. 1995. № 2. С. 21. .

Лишь в конце 1940 — начале 1941 года сталинское руководство стало ориентировать Коминтерн и его секции на борьбу с фашизмом. В «Предложениях для ЦК КП Франции», написанных Торезом и Марти и отредактированных Димитровым 8 января 1941 года, рекомендовалось направлять «главный огонь кампаний против агентов оккупантов, против всех сторонников и проводников политики соглашения с оккупантами, ведущей к рабскому закабалению французского народа» [527] Коминтерн и вторая мировая война. С. 475. .