Вадим Роговин - Конец означает начало

В этих целях было сфабриковано письмо Меркадера на французском языке, которое раненый Меркадер поспешил передать работнику медицинской кареты, увозившей его в больницу, и содержание которого вскоре стало достоянием гласности.

В письме автор, называвший себя бельгийским подданным Жаком Морнаром, писал, что хочет «объяснить людям свои мотивы, побудившие его осуществить акт возмездия». Он «сообщал сведения о своих родителях-бельгийцах, о своей учёбе в Бельгии и Франции, о возникшем у него интересе к политической деятельности троцкистов, о своём знакомстве с некоторыми представителями этого движения». Он утверждал, что некий «ведущий член IV Интернационала» (не названный им по имени) предложил ему выехать в Мексику и войти в контакт с Троцким. От этого человека им якобы был получен канадский паспорт на имя Фрэнка Джексона и деньги на поездку.

Далее автор письма обстоятельно излагал мотивы убийства: в результате личного знакомства и «частых дискуссий» с Троцким он постепенно начал разочаровываться в теории и практике троцкизма. Он обнаружил, что Троцкий «был пожираем ненавистью и жаждой мщения» и вступил в заговор с «некоторыми лидерами капиталистических стран». А после того, как Троцкий стал уговаривать его отправиться в Советский Союз для совершения «серии (!) покушений» против различных лиц и в особенности против Сталина, он принял решение устранить этого злодея. В этом ему должен был помочь «иностранный парламентский комитет великой державы» (о каком комитете и какой державе идёт речь, в письме не упоминалось.— В. Р. ).

Дополнительным мотивом убийства «Морнар» называл требование Троцкого «покинуть свою жену», поскольку она присоединилась к группе Шахтмана.

Кроме того, в письме говорилось о том, что симпатии Троцкого были на стороне Альмазана и что, вероятно, Троцкий принадлежал к группе заговорщиков, намеревавшихся убить Ломбарде Толедано и Авило Камачо, кандидата в президенты Мексики. Эта часть письма ставила целью настроить против Троцкого мексиканское общественное мнение.

Наконец, «Морнар» сообщал, что партия Троцкого была очень бедна (это заявление противоречило «признаниям» на московских процессах, согласно которым Троцкого и троцкистов финансировали все крупные капиталистические державы) и что лишь «консул одной великой иностранной державы», часто навещавший Троцкого, может ответить на вопрос, откуда брались деньги на охрану дома.

Последние слова письма были как бы скопированы с судебных речей Вышинского: «История оправдает меня за то, что я устранил злейшего врага рабочего класса» [931] Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. С. 102 ; Дойчер И. Троцкий в изгнании. М., 1991. С. 524 ; Sedova N. & Serge V. The Life and Death of Leon Trotsky. P. 272—273. .

Салазар легко определил, что письмо было напечатано на пишущей машинке за много дней до того, как под ним была поставлена карандашом подпись «Жак» и дата «20.08.1940».

Письмо «Морнара» Д. Кэннон назвал «глупой попыткой полицейского ума восстановить подлоги, дискредитированные в глазах всего света» [932] Бюллетень оппозиции. 1940. № 84. С. 8. .

Спустя много лет Диего Ривера говорил советскому журналисту Папорову: «Текст письма был неграмотен. Полиция могла цепляться к каждой фразе. Например, Джексон утверждал, что он разочаровался в Троцком. Когда успел, если в общей сложности общался с Троцким четыре часа? Джексон утверждал, что Троцкий предложил ему отправиться в Россию, чтобы совершить там ряд убийств руководителей партии и Красной Армии. Когда и как Троцкий мог доверить такое неизвестному человеку, с которым — это показывают записи в книге внутренних охранников — Троцкий находился наедине всего десять минут 17 августа» [933] Огонёк. 1990. № 37. С. 11. .

На первом допросе, проведённом Салазаром в приёмном покое больницы, убийца, обретя вновь спокойствие и выдержку, сообщил, что его настоящее имя — Жак Морнар Вандендрейш.

На очной ставке с потрясенной Сильвией, требовавшей от него назвать подлинные причины убийства, «Джексон» (теперь уже «Морнар») повторил изложенную в письме версию и добавил, что Троцкий уговаривал его отправиться в Россию через Шанхай и обещал оплатить ему дорогу.

Первая часть легенды «Морнара» была разоблачена уже в самом начале следствия, когда Салазар пригласил посланника Бельгии в Мексике на очную ставку с «Морнаром». Бельгийский дипломат привёл много фактов, свидетельствующих о том, что «Морнар» не является бельгийцем и все его сообщения о своих родителях и своём пребывании в Бельгии вымышлены.