Вадим Роговин - Конец означает начало

Раскрытие планов побега не изменило комфортных условий пребывания Меркадера в тюрьме. С 1946 года его регулярно стала навещать индианка Ракелия Мендоса, снабжавшая его медикаментами и ежедневно приносившая ему в камеру домашние обеды. Вплоть до освобождения Меркадера она выполняла роль связника, а ещё во время его пребывания в тюрьме вступила с ним в брак и регулярно наносила ему супружеские визиты, которые были разрешены мексиканскими законами. Через Ракелию Меркадер пересылал письма родным в Москву.

На протяжении ряда лет мексиканские власти прилагали настойчивые усилия для обнаружения подлинного имени Меркадера. Уже в первые дни следствия судья обратился к профессору криминологии Альфонсо Куарону с просьбой провести медико-психологическое исследование личности убийцы. Используя различные психологические и медицинские тесты, Куарон дал много ценных данных о характерологических особенностях «Морнара», но не сумел найти никаких доказательств его идентичности.

Полиция установила, что убийца не является ни бельгийцем, ни французом, ни канадцем. Выйти на «испанский след» мешало то обстоятельство, что на протяжении ряда лет заключённый упорно заявлял, что не знает испанского языка и ни разу ничем не обнаружил своё знакомство с ним.

В 1945 году для защиты «Морнара» был нанят мексиканский адвокат Эдуарде Сенисерос. Меркадер назвал ему своё настоящее имя и изложил подлинные мотивы убийства. Как рассказал Сенисерос в 1975 году комиссии МКЧИ (Международного комитета Четвёртого Интернационала), Меркадер объяснял причину совершения им террористического акта тем, «что считал: в коммунистическом движении „не должно быть двух лидеров: Сталина и Троцкого, поскольку это разделяет марксистские силы“» [825] Trotsky’s Assassin at Large. Security and the Fourth International. N.Y., 1977. P. 2. . Разумеется, Сенисерос никому не сообщил, кем является на самом деле его подзащитный.

Первое доказательство идентичности Меркадера поступило от бывшего лидера ПОУМа Хулиана Горкина, проживавшего тогда в Мексике. Связавшись с другими испанскими изгнанниками, Горкин установил в 1947 году, что матерью убийцы была Каридад Меркадер, но ничего более конкретного о самом убийце не мог обнаружить [826] Ibid. P. 5. .

Несколько бывших членов интернациональных бригад опознали Меркадера по фотографиям и сообщили, что он получил в Испании рану в предплечье, следы которой были обнаружены на теле убийцы. Окончательную ясность внёс Куарон, во время своей поездки в Испанию в 1950 году раздобывший в тамошних полицейских архивах досье Меркадера с фотографией и отпечатками пальцев, взятыми после его ареста в 1935 году в Барселоне [827] Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. С. 105—106 ; Trotsky’s Assassin at Large. P. 7. . Вслед за этим были получены сведения о членах семьи Меркадера и месте их пребывания.

Когда в Мексику было доставлено из Испании полицейское досье Меркадера, его дальнейшее запирательство стало бессмысленным. Перед лицом неопровержимых улик Меркадер признал своё настоящее имя и своё происхождение из богатой испанской семьи. Но вплоть до своего освобождения он отказывался признать, что убил Троцкого по приказу из Москвы, по-прежнему подчёркивая личные мотивы убийства.

В определённых сталинистских кругах Меркадера рассматривали как героя. В кампанию его прославления включился известный кубинский поэт Николас Гильен, который в «Элегии о Жаке Морнаре» патетически писал:

(Переведено мною с английского текста, который в свою очередь представляет перевод с испанского.— В. Р. ).

Никто не смог документально доказать участие органов НКВД в убийстве Троцкого. Это стало очевидным только после освобождения Меркадера, отбывшего полностью свой тюремный срок. Незадолго перед выходом из тюрьмы ему был вручен чехословацкий паспорт. 6 мая 1960 года Меркадер был выпущен на свободу и в тот же день вылетел в Гавану. 7 мая он уже находился на борту теплохода, направлявшегося из Гаваны в Москву. Ещё через две недели он встречал в Москве Ракелию [828] Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. С. 107. . В Москве он получил советские документы на имя Рамона Ивановича Лопеса.

Председатель КГБ Шелепин направил Хрущёву докладную записку с предложениями о награждении Меркадера, предоставлении ему советского гражданства и решении вопросов его материально-финансового обеспечения. В этой записке «подвиги» Меркадера живописались следующим образом: «В силу своей безграничной преданности делу коммунизма и Советскому Союзу в период следствия и судебного разбирательства, а также на протяжении почти 20-летнего пребывания в тюрьме в условиях не прекращавшейся против него кампании угроз и провокаций, проявил смелость, стойкость и высокую идейность, присущие настоящему коммунисту, и сохранил в тайне свою связь с органами государственной безопасности Советского Союза».