Роберт Пири - Северный полюс

Мы шли так 10 часов без остановок; я был уверен, что мы покрыли 30 миль, но предпочел оценить пройденный путь более скромно - в 25 миль. Мои эскимосы полагали, что мы прошли такой же путь, как от "Рузвельта" до залива Портер, что составляет 35 миль по карте. Так или иначе, мы продвинулись далеко за 88-ю параллель, в область, где еще не побывал ни один человек. И какой бы путь мы ни прошли, все говорило за то, что теперь, когда северный ветер улегся, мы удержим пройденные мили за собой. Возможно даже, что с ослаблением давления ветра лед мог в какой-то мере податься в обратную сторону и вернуть нам с таким трудом заработанные мили, которые он украл у нас за последние три дня.

К концу перехода я подошел к вскрывающейся полынье. Она была в 10 ярдов шириной и преграждала мне путь, но в нескольких сотнях ярдов к востоку я увидел место, где трещина ветвилась и можно было перейти на другую сторону. Я дал знак погонщикам торопиться, подбежал к этому месту, быстро определил проход по движущимся льдинам и вернулся назад, чтобы помочь переправить упряжки с санями до того, как полынья расширится и станет непроходимой. Прыгая с льдины на льдину, я намечал путь, убеждался, что льдина не перевернется под тяжестью саней и собак, затем возвращался к льдине, на которой стояли собаки, и понуждал их вперед, в то время как погонщик направлял сани, перемещая свой вес из стороны в сторону, чтобы сани не опрокинулись. Несколько трещин были такой ширины, что, в то время как собаки легко перепрыгивали через них, людям пришлось собрать всю свою прыть, чтобы угнаться за ними. К счастью, все сани были "типа Пири" в двенадцать футов длиной. Будь они старого эскимосского типа в семь футов длиной, мы были бы вынуждены с помощью веревок вручную переправлять их на льдинах.

Трудно заставить собак прыгать через расширяющуюся трещину, однако лучшие погонщики умеют делать это моментально, окриком и кнутом. Плохой погонщик наверняка угодит в воду вместе с санями. Иногда приходится становиться впереди собак и, низко опустив руку и помахивая ею с таким видом, словно в ней зажат лакомый кусок, побуждать их к прыжку.

Примерно через милю, когда я перепрыгивал через узкую полынью, лед подо мной подломился, и я снова угодил в воду; однако вода пришлась не выше пояса моих водонепроницаемых меховых штанов, и я успел отрясти и отжать ее, прежде чем она замерзла.

Эта полынья была не широка, и сани преодолели ее без труда.

Мы стали лагерем у громадной торосистой гряды. Солнце, постепенно поднимаясь все выше и выше, не только светило, но уже как будто и грело. Возводя иглу, мы видели в нескольких милях к востоку и юго-востоку водяные облака - признак вскрывающейся полыньи. Близящееся полнолуние явно принималось за работу [65].

Луна все кружила и кружила по небосводу напротив солнца - серебряный диск против золотого. Глядя на ее призрачный, мертвенно-бледный лик, обесцвеченный ярким светом солнца, трудно было поверить, что она властна нарушить покой безграничных ледяных полей вокруг нас; что даже сейчас, когда мы были так близко к цели, она властна преградить нам путь непроходимой полыньей.

Луна была нашим другом в долгую полярную ночь, давала нам свет и тем самым возможность охотиться неделю - две в течение каждого месяца. Теперь же она казалась не другом, а опасным врагом, на которого взирают со страхом. Прежде благосклонная к, нам, теперь она стала недоброжелательной силой, способной нежданно творить зло.

Поспав несколько часов, мы проснулись утром 3 апреля все при той же тихой и ясной погоде. В начале перехода наш путь пролегал через несколько широких, массивных торосистых гряд, и нам пришлось изрядно поработать ледорубами. Это несколько задерживало нас, но выбравшись на ровные старые ледяные поля, мы постарались наверстать упущенное. Благодаря тому, что круглые сутки было светло, мы могли идти сколько заблагорассудится и спать ровно столько, сколько необходимо. Как и накануне, мы шли 10 часов, но проделали только 20 миль из-за задержки, которая потребовала работы ледорубами, и еще одной краткой задержки перед узкой полыньей. Мы были на полпути к 89-й параллели, и мне пришлось затянуть пояс еще на одно отверстие.

Во время этого перехода мы видели гигантские торосистые гряды, но, к счастью, они не преграждали нам путь. В течение всего дня лед скрежетал и стонал вокруг нас, но подвижек не наблюдалось. Лед либо подавался назад к полюсу, восстанавливая равновесие, нарушенное давлением ветра, либо испытывал воздействие сизигийных приливов. Итак, мы шли все вперед и вперед, и признаюсь не таясь, что мой пульс был учащен, так как я уже чувствовал на своем лице дыхание успеха.