Пьер Декс - Клеопатра

Чтобы быть египетской царицей, недостаточно, в самом деле, выйти замуж за брата, дядю, сына или племянника, способного удержать трон, надо еще удостовериться, что ваш венценосный родственник не велит вас потихоньку умертвить, что ваши сестры не намереваются увести у вас из-под носа мужа. Надо, кроме того, чтоб у вас в Александрии было много могущественных сторонников, и в то же время необходимо, чтоб вас признавал Рим.

Вся жизнь Птолемея Авлета была посвящена тому, чтобы заручиться согласием Рима, получить его официальное одобрение.

Да, в тот апрельский день в Александрии не произошло, собственно, ничего из ряда вон выходящего. Жизнь Береники оборвалась. Ее четырнадцатилетней сестре Клеопатре пришлось впервые взглянуть действительности в глаза.

Вся история предков ее предостерегает: власть или смерть. Но будущее — это также и Рим, или, вернее, та коалиция, что правит сегодня в Риме.

Про детство Клеопатры мы ничего не знаем. Мы даже не в силах вообразить ее походку, представить себе ту поступь, какой она вошла в историю. Мы видим лишь зрелую женщину во всем ее величии.

Но вот, скажем, брюнетка или блондинка? Поскольку члены правящей династии Лагидов, македоняне по происхождению, были сторонниками внутрисемейных браков, нам легче представить светлые волосы и синие глаза. Однако известно, что мать Клеопатры не была рождена в законном браке и являлась либо родной, либо сводной сестрой Авлета.

Что же до него самого, то, прежде чем он получил это свое прозвище, у него была кличка Нотос — Бастард.

Существует предположение, что Клеопатра была невелика ростом и отличалась тем изяществом, какое присуще египтянкам в древних статуэтках. Вероятно, будет ошибкой, рисуя в воображении ее лицо, взгляд, нос, ставший столь знаменитым много столетий спустя, представлять себе черты восточной женщины.

А остальное? Клеопатре было одиннадцать, когда ее отца изгнали из Александрии. Вместе с матерью, братьями и сестрами она осталась в Египте, возможно в качестве заложницы, и вступление на трон ее старшей сестры Береники могло при этих обстоятельствах лишь увеличить грозившую ей опасность. Клеопатра была еще в том возрасте, когда девочки не выходят из гинекея, но у нее была возможность понять, что творится на свете, до нее доходили вести и о политических убийствах, и о невероятных браках. Опасности и заботы способствовали зрелости ума.

Отец Клеопатры не был ставленником римлян подобно его родственнику, приспешнику Суллы, убийце Береники III. Птолемей Авлет был просто царем по случаю, изобретенным для того, чтобы заполнить пустоту. Поговаривали втихомолку, что его предшественник — племянник-убийца Береники — успел за двадцать дней своего правления составить завещание, по которому Египет передается римскому сенату. Авлета короновали почти что втайне, он не был уверен, что угоден Риму, и опасался, как бы в один прекрасный день сенат не заменил его человеком более покладистым и заслуживающим доверия или даже не преобразовал Египет в римскую колонию. Да и бастарды, несмотря на все семейные убийства, были, возможно, у Лагидов не в чести. В течение более чем двадцати лет правления Авлет мучился загадкой, отчего римский сенат реагирует на его существование упорным молчанием.

В 67 году до P. X. — Клеопатре было тогда два года — Авлету предоставилась возможность укрепить свое положение. Но он не обратился в сенат, где различные группировки грызлись друг с другом в борьбе за власть, а предпочел выяснять отношения с определенным человеком. Этим человеком был Помпей Великий, на которого возложили задачу очистить воды Средиземного моря от свирепствовавших там пиратов.

Александрия была в высшей степени заинтересована в этом. В самом деле, из-за разбоя морская торговля пришла в полный упадок, мореплавание стало крайне рискованным делом. Александрийские и иноземные судовладельцы отказывались от поездок, ибо страховые взносы, требуемые банкирами, стали непомерно высоки. К этому остается еще добавить, что неумелое ведение хозяйства и постоянные династические войны последних властителей довели египетский военный флот до столь плачевного состояния, что у него не было ни малейшей возможности помериться силами с пиратами, использовавшими пустынные отмели в дельте Нила для стоянок и отдыха.