Арсен Мартиросян - За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?

Вопреки всем своим национальным интересам, явно требовавшим оставаться нейтральной, Россия вступила в этот многолетний ожесточенно кровавый конфликт на стороне антигабсбургской, то есть протестантской, коалиции! Причем не просто на стороне антикатолической антигабсбургской протестантской коалиции, но, по меньшей мере, как втуне претендующая на роль Третьего Рима страна против Священной Римской империи германской нации (так называлась империя Габсбургов)! То есть Русь оказалась втянута в кровавые разборки со считавшим себя истинным наследником основного Рима так называемым Вторым Новым Римом во имя создания так называемого Нового Третьего Рима на Западе! То был гениально подлый маневр, втянувший Русь в такое уникальнейшее религиозно-цивилизационно-геополитическое противоборство! Остается только диву даваться по поводу того, какими же соображениями тогда руководствовалась царская власть. Кончилось все это для России весьма печально: в тексте завершившего этот тридцатилетний общеевропейский мордобой Вестфальского мира 1648 г. имя московского государя стояло на предпоследнем месте — ниже его был только захудалый трансильванский князь. А до этого — в 1634 г. — имел место и унизительный Поляновский мир, после — в 1648 г. — до сих пор отравляющий историческую память России и Польши Андрусский мирный договор, далее — в 1661 г. — унизительный Кардисский договор и еще много такого, что непосредственно задевало честь и достоинство допетровской Руси. И уж вовсе не удивительно, что всего за два года до рождения Петра I — в 1670 г. — появился первый в истории Европы общеевропейский геополитический план колонизации и закабаления России! [60]

Что же до Московской компании, то окончательно ее выгнали из Московии только в 1649 г. при царе Алексее Михайловиче Тишайшем. Причиной послужило то обстоятельство, что агенты этой компании явились главными подстрекателями хорошо известного по отечественной истории Соляного бунта в Москве в 1648 г., в котором от соли-то было только одно — формальный предлог, заключавшийся в действительно имевшем место факте повышения пошлин на соль. На самом же деле это был инспирированный агентами Московской торговой компании настоящий антигосударственный мятеж. Еще тогда неопровержимо, в том числе и документально, было установлено (кстати говоря, и еще раз доказано уже в наше время), что инспирирование этого мятежа осуществлялось в соответствии с прямыми указаниями предводителя Английской буржуазной революции — лорда-протектора Оливера Кромвеля. У этого хренового пивовара руки чесались устроить «революцию» в Московии! Так что «экспортом» бандитизма, миль пардон, «революций», первой занялась именно Англия, но отнюдь не Россия.

Алексей Михайлович был мудрым самодержцем, стремившимся к укреплению могущества и международного престижа своего государства. Именно потому он и дал очень жесткий отпор попыткам О. Кромвеля «экспортировать революцию» на Русь. Он обратился ко всем европейским монархам с декларацией — известна под названием «Декларация царя Алексея» (1650 г.), в которой призывал их принять активное участие в совместном искоренении «мировой заразы» — революции — и выражал готовность содействовать этому своими вооруженными силами. Более того, в этом документе он открыто обвинил английский парламент в том, что его агенты ведут подрывную работу во всех государствах, стремясь сбить с толку подданных других государей лживыми проповедями обманчивой свободы в расчете на общеевропейскую смуту и возможность «похоронить Монархию в общей могиле Анархии». Отец Петра Великого исключительно жестко стоял на защите интересов своего государства и хотя и развивал отношения с Западом, но в корне пресекал любую его подрывную деятельность.

Что же до принципиальной стороны дела, то, как видите, даже революция не изменила сущности Англии — АГРЕССИИ.Запомните это — далее очень пригодится.

Оценивая состояние допетровской России, выдающийся отечественный ученый-историк, академик Е. В. Тарле прямо подчеркивал, что к концу XVII в. положение России «поставило еще в допетровском поколении перед сколько-нибудь прогрессивно и самостоятельно мыслившими людьми грозный вопрос о возможности сохранения государственной безопасности и даже о национальном самосохранении в широком смысле этого слова». Вот ужасные в своей реальности последствия, казалось бы, банального для средневековой Европы отравления монарха другой страны! [61]