Олег Платонов: История русского народа в XX веке (Том 2, главы 1-56)

На XVII съезде партии Сталин указал на две категории работников, которые "тормозят нашу работу" и мешают советскому государству двигаться вперед. К первой он относил так называемых вельмож партийных и советских функционеров, имевших революционные заслуги и считавших, что закон для них не писан. Ко второй - "неисправимых болтунов" из числа партийных и советских работников, которые много говорят, но мало делают. Оба эти типажа в объединенном виде выражали стандартный образ "старого большевика", и прежде всего еврейского большевика. Именно с XVII съезда можно говорить о начале целенаправленного вытеснения еврейских большевиков из сферы государственной власти.

Глубинные изменения в природе большевистского режима можно увидеть уже в событиях 1933-1934 годов. Отказ от антирусских исторических концепций М. Покровского, разгром историков, очернявших все прошлое России, были своего рода революцией в идеологии, вызвавшей сильную тревогу и даже панику в рядах так называемой ленинской гвардии. Созданные еще при жизни Ленина учебники по истории, написанные большевиками-космополитами, сдаются в утиль, а их место занимают новые, написанные под наблюдением самого Сталина и Жданова, ставшего в 1934 году одним из главных соратников Генерального секретаря. Прекращаются репрессии на историков-патриотов, их возвращают к активной деятельности, освобождают из лагерей. Школа русских историков-патриотов, включавшая в себя такие имена, как С. Бушуев, А. Ефимов, П. Смирнов, Б. Сыромятников, Е. Тарле, А.И. Яковлев, восстанавливает историческую память о многих событиях русского прошлого. Борьба русских патриотов против историков, стоявших на космополитических, антирусских позициях, не прекращалась все 3040-е годы. После смерти Покровского антирусскую историческую школу возглавляла еврейская большевичка А.М. Панкратова.

Разгромив большую часть антигосударственных, антирусских элементов в партийном и советском аппарате, Сталин на какое-то время сузил социальную базу своей власти. Однако это было только временно. Новая политика Сталина опиралась уже не на антирусские силы, а ориентировалась на национальные и патриотические чувства Русского народа, правда, понимаемые им довольно своеобразно - в духе византийского царизма.

Серьезным шагом в новой внутренней политике Сталина стало изменение его позиции в отношении верующих. Воинственные лозунги Союза воинствующих безбожников о полном запрещении отправления религиозных обрядов и закрытии всех храмов заменяются тезисом о терпеливом разъяснении "вреда суеверия". При разработке новой Конституции СССР Сталин решил учесть права верующих, составлявших тогда около 100 млн. человек*1 из 170 млн. населения России. Выступая в ноябре 1936 года с докладом "О проекте Конституции Союза ССР" на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов, он особо остановился на вопросах об отношении к верующим, рассматривая и анализируя поступившие к разработчикам Основного Закона поправки: "Далее идет поправка к статье 124-й проекта Конституции, требующая ее изменения в том направлении, чтобы запретить отправление религиозных обрядов. Я думаю, что эту поправку следует отвергнуть, как несоответствующую духу нашей Конституции... Наконец, еще одна поправка, имеющая более или менее существенный характер. Я говорю о поправке 135-й статьи проекта Конституции. Она предлагает лишить избирательных прав служителей культа, бывших белогвардейцев, всех бывших людей и лиц, не занимающихся общеполезным трудом, или же, во всяком случае, - ограничить избирательные права лиц этой категории, дав им только право избирать, но не быть избранными. Я думаю, что эта поправка также должна быть отвергнута".*2

*1 Алексеев В. "Штурм небес" отменяется? М., 1992. С.174. *2 Сталин И.В. Доклад о проекте Конституции Союза ССР. М., 1936. С.46-47.

Смена курса по отношению к верующим произошла и по линии возможности их вступления в число членов ВЛКСМ. В своем выступлении на заседании бюро ЦК ВЛКСМ 8 марта 1937 года руководитель комсомола Косарев сказал: "Нужно поговорить и о комсомольцах-верующих. Я не предлагаю давать директиву о приеме в комсомол тех, кто верует, но я не против того, чтобы не отказывать в этом деле... Из числа женской молодежи можно, по-моему, принимать иногда. Из чего я исхожу? Из того, что нам говорил тов. Сталин, что ВЛКСМ терпеливо разъясняет вред суеверий и предрассудков. У нас как этот пункт был сформулирован? А товарищ Сталин все это перечеркнул и сказал - "терпеливо разъяснять молодежи..." Я боюсь, мы недооцениваем всей силы религиозных организаций".*1