Ги Бретон: Наполеон и женщины

Барон добавляет пикантную деталь: «Комнатка Сюзанны была так мала, что Бонапарт вынужден был класть свою шпагу на стол, а треуголку на горшок с водой, после чего приступал к делу… Молодая девушка заботилась о нем: стирала белье, чинила чулки, варила сосиски с горохом, которые он очень любил».

Дорис уточняет эту сторону отношений любовной пары: «Эта любовь была удачей для Наполеона. Живя в складчину с молодой художницей (фамилия ее осталась неизвестной), он тратил за неделю сумму, которую раньше тратил за день» [4].

Итак, знаменитая звезда Наполеона взошла вечером 12-го вандемьера 4-го года Республики в облике обворожительной юной блондинки. Ведь если бы он руководил военными действиями на стороне роялистов, защитники Конвента 13-го вандемьера были бы разгромлены, Людовик XVIII взошел бы на трон, и не было бы никакой Империи.

Бонапарт встретился с Сюзанной в Театре Фейдо, где в этот вечер шла опера Керубини «Лодоиска».

Они сидели рука об руку и с нетерпением ждали арии, которую в те дни распевал весь Париж:

В антракте в ложу вбежал запыхавшийся приятель.

— Баррас повсюду ищет тебя! — сказал он Бонапарту. — Его только что назначили командующим Внутренней армией, он хочет сделать тебя своим заместителем.

Он сообщил Бонапарту о восстановлении его в действующей армии и описал смятение, царящее в Конвенте.

— Ты не должен терять ни минуты!

Бонапарт сразу решил, что перевод из запаса в действующую армию и обещания Барраса выгоднее сделки с роялистами и, оставив Сюзанну внимать сладкозвучной музыке Керубини, ринулся в Тюильри.

Баррас принял его без восторга.

— Где ты был?

— В театре.

— В театре, когда Республика в опасности! Ты сумасшедший!

Колкий тон Барраса уязвил Бонапарта, но он сдержал свое раздражение и спросил, какой пост он может занять в борьбе против инсургентов.

— Все командные посты получили офицеры, явившиеся раньше тебя, — сухо ответил Баррас. — Будешь одним из моих адъютантов.

Как раз в этот момент Баррас получил сообщение, что роялисты собираются атаковать в четыре часа утра. Он повернулся к Бонапарту, который шел следом за ним, опустив голову:

— Теперь видишь, что нельзя терять ни минуты. Я вправе был сердиться на тебя за опоздание.

Потом он смягчился и дал понять Бонапарту, что назначает его своим первым заместителем.

У Бонапарта уже возник план. Он поручил молодому и энергичному кавалерийскому офицеру — это был Мюрат — доставить к Тюильри пушки, находящиеся в Саблоне. Благодаря этому маневру на рассвете 13 вандемьера перед Тюильри был заслон, который давал возможность сдержать натиск инсургентов.

Те все утро группировали свои войска в пространстве между улицей Сент-Оноре и улицей Конвента (сегодня — улица Святого Роха). За это время Бонапарт, в распоряжении которого было всего семь тысяч человек, окопался, превратив Тюильри в укрепленный лагерь.

Роялисты атаковали в пять часов вечера. Они оказались лицом к лицу с человеком, который накануне продавал им свою шпагу. Мощный артиллерийский огонь разметал их войско сначала на Королевском мосту, потом — на ступенях церкви святого Роха. Они обратились в бегство, оставив на мостовой пятьсот убитых.

Восстание было подавлено. 24 вандемьера (16 октября) благодарный Конвент назначил своего защитника генералом дивизии и главнокомандующим Внутренней армии. Ставший за одни сутки национальным героем, Бонапарт сразу оказался в центре внимания парижского общества. Его чествовали, прославляли, приглашали. Еще недавно он не знал, где позавтракать, теперь для него были открыты все столичные салоны. Каждый хотел принять у себя новую знаменитость, — «генерала Вандемьера».

Баррас воспользовался этим ажиотажем, чтобы подготовить свадьбу и избавиться от мадам де Богарнэ. Он устроил обед, на который были приглашены Камбасере, Фрерон, Карно, Тальма, Бонапарт и его младший брат Люсьен, банкир Увран, мадам Тальен и Мари-Роза.

Мадам Богарнэ не узнала робкого и неловкого «кота в сапогах», с которым ее познакомили в салоне Терезии. Как «гриб-гигант, выросший за восемь дней», Бонапарт преобразился. Он держался уверенно, непринужденно. Сидевшая рядом с ним Креолка с любопытством расспрашивала его о Корсике, которую она, впрочем, путала с Сицилией. Ее детские ужимки, сюсюканье забавляли молодого генерала, который, отвечая, склонялся к соседке с пылом, подогретым превосходным вином Барраса.