Ги Бретон - Когда любовь была «санкюлотом»

Вечером 21 ноября 1787 года в галереях Пале-Рояля дул противный ледяной ветер. Молодые особы, посещавшие это место, которых называли то потаскухами, то шлюхами, то «чистильщицами курительных трубок», прогуливались быстрым шагом, чтобы согреть свое «сокровище» — оно могло им понадобиться в любой момент.

Время от времени одна из них окликала какого-нибудь прохожего, нахваливая свои «умения» и предлагая сладостные развлечения, например, способ «любящая собака», «восточная бабочка» или «японская труба», бывшие в моде в ту эпоху.

Раззадоренный парижанин подозрительно спрашивал о цене. Поломавшись для виду, он давал увлечь себя куда-то на темную лестницу, его вели в комнату и честно предоставляли все обещанные услуги…

К одиннадцати часам вечера в галерее осталась всего одна девушка. Она дрожала от холода и уже собиралась вернуться домой, когда из темноты к ней шагнул молодой артиллерийский лейтенант. Маленький, худой, сухощавый — в нем не было ничего привлекательного.

Несколько мгновений он колебался — девушка даже подумала, что застенчивый молодой человек стесняется своей девственности и сгорает от желания и любопытства. Она не ошиблась. Вот уже несколько месяцев этот безбородый и прыщавый офицер страдал от ощущения растущей мужской силы и тайно интересовался всеми проявлениями эротизма. Он жадно интересовался жизнью сведен, куртизанок и лесбиянок, читал всяческие непристойные газетенки и журналы, разыскивал рецепты и способы любовных игр, а вечером записывал в дневник рекомендации типа: «воды девственниц» или «пастилок Ришелье, способствующих большему пылу в любви». Интересовался лейтенант и положительными свойствами шпанской мушки…

Несмотря на жадный интерес к женщинам, он был девственником в свои восемнадцать лет и очень страдал от этого.

Виновата была не только его неказистая внешность, вторым препятствием было имя. Молодого лейтенанта звали Наполеоне ди Буонапарте. Услышав, как зовут юношу, все девицы немедленно покатывались со смеху.

Молодому человеку надоело стыдиться своего имени, поэтому ноябрьским вечером он и пришел в Пале-Рояль: девицы здесь были ласковыми, умели держать язык за зубами и не спрашивали клиента, как его зовут.

Стараясь выглядеть настоящим мужчиной, он начал разговор с проституткой с расспросов о ее «профессии», потом вдруг с дерзостью, свойственной очень застенчивым людям, спросил, как она лишилась невинности. И только после этого утратил наконец свою собственную…

Но пусть лучше сам Бонапарт опишет эту знаменитую сцену, переиначенную столькими историками.

«Четверг, 22 ноября 1787 года. Париж.

Особняк Шербур, улица Фур-Сент-Оноре. Я вышел от итальянцев и прогуливался быстрыми шагами по аллеям Пале-Рояля. Я совершенно не ощущал холода, благодаря закаленности и сильным чувствам, волновавшим тогда мою душу; как только я немного пришел в себя, осенний холод проник в жилы, и я решил войти под аркады галереи. Неожиданно мой взгляд скользнул по молодой девушке, стоявшей неподалеку от железных ворот. То, что в такой поздний час совсем молоденькая девушка обреталась в этом малопочтенном месте, не оставляло сомнений; передо мной была проститутка. Я пригляделся повнимательнее: она остановилась и посмотрела на меня — маленькая, застенчивая. Меня поразило сходство между нами, ее робость внушила мне уверенность в себе, и я решил заговорить с ней… Я говорил с ней, я, всегда ненавидевший шлюх, я, которого оскорблял даже взгляд, брошенный на меня девкой!.. Но эта девушка была так бледна и слаба, что вполне могла удовлетворить мое жгучее любопытство, если, конечно, не была глупа как пробка.

— Вы совершенно замерзли, — сказал я, — зачем же вы бродите по аллеям?

— Ах, мсье, я все-таки надеюсь найти клиента. Нужно же мне оправдать вечер.

Равнодушие ее тона, привычные слова окончательно убедили меня, и я решил пойти с ней.

— Вы мне кажетесь очень слабой, как же вы занимаетесь своим делом, ведь это очень утомительно?

— Черт возьми, мсье, нужно ведь как-то жить!

— Да, конечно, но неужели вы не могли найти себе дела, больше подходящего вашему здоровью?

— Нет, мсье, жизнь есть жизнь…

Я был очарован: она мне отвечала — такого успеха я еще ни с кем не добивался.

— Вы, вероятно, приехали откуда-нибудь с севера, раз не боитесь холода?

— Я родилась в Бретани, в Нанте.

— Я знаю эти места. Прошу вас, расскажите мне, как вы потеряли невинность.