Леонид Платов - Архипелаг Исчезающих Островов (Повести о Ветлугине - 1)

Я повторил:

- Не могу, нет!

Услышав это, Андрей и Тынты уже поднимали собак.

Вихрем, кажется, промчался бы остающиеся десять километров, если бы не проклятый фирн, не эти предательские озера талой воды!

А ветер, как назло, усиливался. Рябь, пробегавшая поверху, превратилась в настоящие маленькие волны.

С тревогой я прислушивался к нарастающему вою ветра. Он забирал все более и более высокую ноту. Облака неслись очень низко, почти над самой головой, цепляясь за ропаки и торосы. Земля уже давно скрылась в сером клубящемся месиве.

Но я поминутно сверялся с компасом:

- Норд-ост девятнадцать... Норд-ост девятнадцать... - бормотал я, словно бы мог забыть курс к своей Земле.

Упрямо продолжал убеждать себя в том, что еще успеем дойти до Земли и вернуться на корабль. Конечно, риск был очень велик! Но ведь нельзя же не рисковать, когда впереди наша Земля!

Главное, дойти до нее, захватить с собой образцы грунта, мха и вернуться на корабль с неопровержимыми фактическими доказательствами!

- Вперед! Вперед!..

Местами, где лед был гладким, мы переводили собак в галоп, а сами бежали рядом, упершись хореем в сани.

Переждать непогоду было некогда и негде.

Одометр показал, что санная группа продвинулась к Земле Ветлугина еще на три километра.

Но наши острова, кто их знает, могли быть и очень маленькими. Легко можно было проскочить мимо них в этом крошеве, в этой дождливо-снежной мути...

Внезапно вожак моей упряжки как-то странно ткнулся мордой в лед. Другие собаки тотчас остановились. Они неподвижно, стояли рядом с ним, поводя боками, понурые, мокрые.

- Рекс! - окликнул я.

Рекс, услышав мой голос, сделал попытку подняться, минуту или две качался на подгибающихся ногах и снова упал. Он был мертв!

Я в волнении нагнулся над ним. Оскаленная пасть, остекленевшие глаза! А ведь это была лучшая собака нашей стаи, самая работящая, терпеливая, послушная.

Трясущимися руками Тынты помог высвободить мертвого Рекса из лямки.

- Вперед, Тува, вперед!

Но не прошло и часу, как пали еще две собаки, на этот раз из упряжки Андрея.

- Что-то делай, начальник! - сказал Тынты, выпрямляясь над мертвыми собаками. - Не тянут.

- Хорошо, - ответил я, подумав. - Связывай лямки для нас! А ты, Андрей, проверь, без чего можно обойтись. Облегчай сани.

Так аэронавты вслед за балластом выбрасывают за борт вещи, лишь бы хоть немного продержаться еще в воздухе, достигнуть намеченной высоты...

Перекинув через плечо ременные лямки, подбадривая, понукая собак, мы поволокли свою кладь дальше, навстречу летящему мокрому снегу.

Так преодолели еще полтора километра.

Тринадцать часов. Время связи с "Пятилеткой"!

Антенна гнулась. Полотнище палатки вздувалось и хлопало.

Сквозь щебет и лопающийся треск пробился издалека напряженный голос:

- Товарищ Ладыгин! Товарищ Ладыгин!

- Слушаю вас, Никандр Федосеич.

- Место корабля... Скорость дрейфа - полтора узла. Слышите меня?

- Хорошо слышу: полтора узла.

Я не успел даже удивиться тому, что Федосеич называет меня официально по фамилии, а не по имени-отчеству.

- Товарищ Ладыгин! - Голос капитана то пропадал в эфире, то снова появлялся. - Только что из Москвы... радиограмма. Передаю текст: "Санной группе... немедленно... на сближение с кораблем..."

Минуту или две я безмолвно сидел перед рацией, стараясь собраться с мыслями, овладеть собой.

- Товарищ Ладыгин! Товарищ Ладыгин! Слышите меня?.. Поворачивать на сближение...

Да, это уже не просьба или совет; Это приказ! А приказ надо выполнять.

- Прошу радиопеленг! - сказал я. - Санная группа идет на сближение с кораблем...

- Есть дать радиопеленг, - повеселевшим голосом ответил капитан. Даем!

В наушниках плеснула знакомая мелодия:

Там, за далью непогоды,

Есть блаженная страна...

Это радист пустил нашу любимую пластинку, которую не раз проигрывали в кают-компании.

Но каким грустным эхом отозвалась в сердце знакомая песня!

Земля среди льдов поманила и скрылась. Мы были так близко от нее и вот вынуждены повернуться к ней спиной, уйти ни с чем!

Мне и сейчас трудно вспоминать о нашем возвращении на корабль. Что-то неладное творилось со мной. Впрягшись в лямки, я бежал рядом с санями, покрикивал на собак, осторожно переводил их по ледяным перемычкам, даже, кажется, ел и пил во время короткого роздыха, но все это делал почти машинально. Дразнящее видение узенькой оранжевой полоски, на мгновение возникшей среди туч, продолжало плясать перед глазами.