Леонид Платов - Архипелаг Исчезающих Островов (Повести о Ветлугине - 1)

Вот уж подлинно счастье привалило ему! Год бы трудился - такого сюжета не выдумал. А тут смешной сюжет для анекдота - даже серии анекдотов - сам давался в руки.

- Ну вас! - говорил он, озорно поблескивая глазами. - Радоваться бы надо, торжествовать, что среди нас такое светило живет, а вы со смеху помираете, шута горохового из него делаете!

- Позвольте, Федор Матвеич! - подавала голос исправница. - Как же говорите: в Сибири не бывал? Он именно бывая - ссылался, привлекался...

- Не ссылался! Точно знаю! Не ссылался! Привлекался - да. Участвовал в студенческой забастовке... И вот результат! Имея влечение к научной географической деятельности, к таковой не допущен! Вместо Северного полюса и всемирной славы пожалуйте на болото, в Весьегонск!

- Скажите! - качали головами гости, усаживаясь за стол и продолжая разговор под однообразное постукивание бочоночков лото. - Человек еще молодой!

- Заучился, бедный... Это бывает. Учится, учится, а потом...

- Двадцать пять...

- Закрыто!

Один лишь обстоятельный отец Фома пытался доискаться тайного смысла в причудах учителя.

- Позвольте, - бормотал он, - что за острова? К чему острова? Может, сие - иносказание, конспиративная аллегория?

Тогда же, за лото, придумали и прозвище: "Кукипирий-Пирикукий!"

- Вот именно! Ха-Ха! Двое разом: и Кук и Пири! Очень хорошо!

- В самую точку, Федор Матвеич!

- Кукипирий! Ну и Федя! Ай да Федя! Придумает же такое!

- Пирикукий-Кукипирий! Кукипирий-Пирикукий! Ха-ха-ха-ха!

Прозвище из гостиной перекочевало на улицу.

Представьте себе длинную, узкую улицу. Вечереет. Вдоль деревянных тротуаров, по-местному "мостков", шаркая подошвами, двигаются пары. Дойдя до конца улицы, они круто поворачивают и идут обратно. Это гулянье.

Песен на гулянье не слышно. В городе не дозволено петь - не деревня! Зато звонко, как из граммофонной трубы, вырывается на улицу треньканье балалаек или молодецкий перебор трехрядки. И так же разом обрывается. Это открылась и закрылась дверь одного из трактиров. На главной улице Весьегонска девять трактиров.

Иногда можно увидеть на улице и нашего учителя географии.

Свою вечернюю прогулку Петр Арианович совершал обычно в одиночестве. Он шел, как всегда, очень быстро, энергично постукивая палкой, чуть подавшись вперед, погруженный в размышления.

Простой люд уступал ему дорогу молча и с уважением.

Но вот со звоном и грохотом распахивалась дверь трактира. Загулявший купчик вываливался оттуда. Утвердившись на шатких ногах и оглядевшись, он замечал учителя.

- Господину Пирикукию! - орал он, сдергивая с головы шапку и потрясая ею. - Наше вам! С кисточкой!

Петр Арканович строго смотрел на крикуна и, не замедляя шаг, проходил мимо...

О нем узнали далеко за пределами Весьегонска.

Купцы из Вятки, Твери и Ярославля, побывав в январе на знаменитой весьегонской ярмарке, разнесли по своим городам анекдот о чудаке-учителе, который, не отходя от письменного стола, в Ледовитом океане острова открыл...

Однако в реальном училище прозвище, данное дядюшкой, не привилось. Петр Арианович был единственным из преподавателей, которого мы, ученики, за глаза и в глаза звали только по имени и отчеству...

6. ТЕНЬ ЧЕЛОВЕКА

Но каково было нам с Андреем!

В грустном молчании проводили мы переменки на широком подоконнике в коридоре. Мимо шныряли наши товарищи, весело толкаясь и подставляя друг другу ножку. Семенил, держась, как всегда, ближе к стеночке, наш первый ученик Союшкин. Широко вышагивал, вертя во все стороны маленькой головой, помощник классных наставников фим Фимыч.

Итак, все? Тайны нет больше?

Упрямый Андрей ни за что не хотел примириться с этим.

- Врут, врут! - повторял мой друг, сердито морща нос. - Глупости: на Севере не бывал! Самим завидно, сами небось не бывали нигде, вот и наговаривают на него.

Андрей был сторонником решительных действий.

- Слушай, пойдем и спросим, - уговаривал он меня. - Прямо пойдем в учительскую к нему и скажем...

- А чего скажем-то?

- Не может быть, скажем, чтобы вы не бывали в Сибири...

Легко сказать - пойдем и скажем!..

Однажды мы явились в переулок к заветному окну еще засветло, в те часы, когда учитель обычно отправлялся на прогулку, и прошлись мимо дома. Надеялись на что-то неопределенное, на случай. Учитель, однако, не вышел.

Мы расхрабрились до того, что подошли к входной двери и совсем было собрались постучать, но слишком долго топтались у крыльца, препираясь, кому войти первому.