Ги Бретон - Распутный век

— Могу ли я надеяться, что боги, соблаговолившие сегодня соединить нас, будут так же добры и впредь и снова помогут нам? — Вопрос его был выдержан все в тон же витиевато-торжественной манере.

— Конечно, — просто ответила м-м Дюплеси, — до завтра. — И легкой походкой отправилась домой. Следом за ней с комической важностью выступали две девчушки, волосы их блестели в снопе света, солнце уже заходило…

Камиль Демуллен восхищенно смотрел ей вслед. Ей, видно, около тридцати — на семь лет больше, чем ему самому. И зад у нее такой аппетитный… Эта мысль была приятна, и, к несчастью, он слишком задержался на ней, развивая дальше свои представления. Возникла некоторая неловкость. Увы, у бедного студента не было ни подруги, ни любовницы, и он отнравился в Пале-Руояль — гостеприимные девицы всегда рады услужить вам всего за несколько ливров. Когда он показался, знакомые проститутки принялись насмехаться над ним.

— Смотри-ка, вон Мямля! — оповестила одна. Девушки не любили его: у него были три недостатка, которые во все времена отталкивали женщин, — беден, уродлив и печален.

Другая состроила ему гадкую гримасу:

— Приходи, когда раздобудешь денег! Третья вмешалась:

— Оставь его, а то загнется — до нервного приступа доведешь…

Демуллен бросил на них ненавидящий взгляд и ускорил шаги, чтобы выйти из состояния, в которое он попал трудами соблазнительной м-м Дюплеси, он направился к Тюильри: там объятия почти ничего не стоили и совершались в полумраке…

Около девяти часов вечера он проскользнул в королевский сад. Сразу же подошла женщина и без слов увлекла его на поляну. Вокруг раздавался концерт вздохов — звуки растворялись в свежих весенних листьях. Вот уже несколько лет, как Тюильри с заходом солнца превращался в одно из самых злачных мест столицы. Стыдливые распутники, жадные старики, женатые мсье, застенчивые священники, развратные монахи рады были тайно утолить страсть в лесной тиши, а не в специально предназначенных для этого местах. Под покровом темноты или в сумеречном вечернем свете исчезают все недостатки, все атрибуты пола становятся красивыми и приобретают право нравиться. Увядшие прелести становятся свежими, и самой омерзительной матроне удается еще торговать своим отвратительным уродством. Совершиться обману помогает определенная подготовка: сбрасываются лохмотья, щедро выливаются духи, натираются кремами старческие морщины, отбеливается и подкрашивается черная иссохшая кожа, вяжущими лосьонами стягиваются огромные щели тайных глубин, надеваются по-особому сшитые платья из тафты — и все эти древние жрицы любви становятся похожими на чистеньких, очаровательных нимф…

Способствовало успеху ночных красавиц и то, что среди них попадалось обычно несколько порядочных женщин. Одних привело сюда безумное любопытство, другие стремились утолить свой бурный темпераменте помощью мимолетных наслаждений, которые помогали сохранить добродетельный вид и спасали некоторых от мрачных последствий… Эти прелестницы особенно привлекали кавалеров.

Камилю попалась пылкая женщина. Она наградила его такими изысканными ласками, что он встал совершенно успокоенный и, вернувшись в свою комнату на улице Сеп-Андре-де-Зар, смог тихо помечтать о м-м Дюплеси.

На следующий день он снова встретился с Аннетой и вручил ей специально для нее написанную довольно пошлую поэму:

После этой встречи Камиль снова, как и в первый раз, ощутил неловкость, опять пришлось искать облегчения в Тюильрн… Это происходило каждый день, и в конце недели от скромной суммы, ежемесячно присылаемой отцом, остались лишь приятные воспоминания… Тогда молодой человек решил, что экономнее стать любовником м-м Дюплеси. Он и стал им в один прекрасный июньский полдень, пока служащий Департамента контроля за финансами прогуливался, как обычно, по набережной.

Хотя м-м Дюплеси и пошла на то, чтобы разделить с Камилем ложе, она все же не соглашалась принять его в своем салоне.

Бедняга, будучи тщеславным и ревнивым, страдал от этого. Однажды вечером он нахально, без всякого приглашения отправился на улицу де Турнон. М-м Дюплеси приняла его крайне холодно. Камиль обиделся и помрачнел. Но, безусловно, он не позволил себе того, что случилось несколько месяцев назад, у друга его отца, где он внезапно вскочил на стол, ногами стал сбрасывать посуду, а потом рухнул на пол в припадке эпилепсии. Аннета, однако, была влюблена… На следующий день она простила будущему «прокурору из башенки» и его обиду, и мрачный, надутый вид.