Анри Труайя - Распутин

Половина третьего ночи. Заговорщики наверху волнуются. Подняв голову, Распутин спрашивает, кто там наверху так топает. Совершенно обезумевший Феликс уверяет, что гости уезжают и графиня не заставит себя ждать. Оставив старца допивать вино, он поднимается в кабинет. Сообщники бросаются к нему. «Яд не действует!» — в его словах паника. Все в ужасе: «Но ведь доза… быка свалит! И он все проглотил?» — «Все», — упавшим голосом отвечает Феликс. Пятеро заговорщиков обмениваются встревоженными взглядами. Обстановка требует немедленного пересмотра действий. После лихорадочного обмена мнениями они решают все вместе спуститься вниз, наброситься на Распутина и задушить его. Начали спускаться, но уже на первых ступенях Феликс передумал. Надо мне, говорит, действовать в одиночку. С ним соглашаются. Решительно, что удивляет его самого, он берет револьвер великого князя Дмитрия и один идет в подвал, — старец все еще сидит там, где сидел, опустив голову, и прерывисто дышит. «В голове гудит и слюни текут», — срыгивает Распутин. Просит еще мадеры. Выпив рюмку, вытирает рот и предлагает закончить ночь у цыган. Кем нужно быть, чтобы думать о пирах и забавах, проглотив такое количество яда, от которого бык уже протянул бы ноги? Подобная жажда жизни у несостоявшегося мертвеца пугает Феликса: он видит в этом нечто сверхъестественное, противоречащее человеческой натуре. Пряча револьвер за спиной, он неотрывно смотрит на сидящего перед ним, на распятие из чеканного серебра, венчающее шкаф черного дерева. Молится про себя и просит Господа помочь ему победить неземные силы, которые поддерживают жизнь в кряжистом теле. А Распутин в это время, ничего, казалось бы, не подозревая, заставляет себя подняться и выказывает явный интерес к старинному шкафу. Феликс произносит дрогнувшим голосом: «Григорий Ефимович, посмотрите-ка на крест и помолитесь!». При этих словах в глазах Распутина промелькнули безропотность и смирение. Казалось, он, наконец, понял, зачем его привели сюда и безропотно повинуется. Как бы по собственному приказу жертвы, Феликс медленно поднимает револьвер, целится в сердце и стреляет. Старец издает животный рык и, качнувшись, обрушивается всем телом на белоснежную медвежью шкуру. Звук выстрела привлекает заговорщиков. Они так спешат, что задевают выключатель и свет в комнате сразу гаснет. Они застывают и шепчутся в темноте, боясь сделать хотя бы шаг и наступить на труп. Наконец кто-то ощупью находит выключатель и свет вновь загорается. Распутин лежал на шкуре медведя, глаза закрыты, руки судорожно сведены. Кровавое пятно на шелковой рубахе, расшитой васильками. Лицо искажено болью. Вскоре он перестает шевелиться. Доктор Лазаверт констатирует смерть. Все расслабляются. Люди отдыхают после напряженной работы, как честные труженики, закончившие свое дело. Тело переносят на пол, чтобы кровью не запачкать шкуру медведя и избежать вещественных доказательств при расследовании. Затем пятеро заговорщиков поднимаются в кабинет. Каждый считает себя спасителем страны и самодержавия. Завтра вся Россия будет кланяться им.

Три часа утра. Согласно плану Сухотина, Лазаверт разыгрывает возвращение Распутина домой во избежание случайных подозрений. Для этого Сухотин, который будет изображать старца, снимает свою шинель, надевает шубу покойника, на голову — его шапку. Лазаверт снова облачается в шоферскую форму. Они уезжают в сопровождении великого князя Дмитрия в открытой машине Пуришкевича. После того как Распутин вроде бы зашел к себе, они в закрытой машине великого князя вернутся, увяжут труп в какую-нибудь материю и перевезут его на Петровский остров.

Пуришкевич и Феликс остаются одни во дворце, ожидая возвращения сообщников. Дабы расслабиться, они говорят о будущем России, наконец освобожденной от дьявола, который толкал к искушению. Вдруг Феликса охватило неясное предчувствие. Ему хочется вновь увидеть покойника. Быстро спускается в подвал. Слава Богу, Распутин на полу, все так же неподвижен. На всякий случай он ищет пульс. Его нет. С гадливостью он отталкивает руку покойного и та падает, недвижимая. И вот он уже готов подняться к себе в кабинет, как его внимание привлекает легкий бриз, пробежавший по лицу старца. Левое веко, дернувшись, приподнимается. И вдруг… Распутин открывает глаза. В ужасе Феликс пытается бежать, — ноги подкосились. Распутин на ногах, глаза сверкают, рот в пене, из глотки рвется крик: «Феликс! Феликс!». Делает несколько шагов — и вот уже пальцы перехватывают горло Юсупова. Задыхающемуся Феликсу кажется, что он борется с самим сатаной. Ни яд, ни пули не берут страшного мужика. Он сильнее смерти. Сильнее Господа! Все пропало! Отчаянным усилием Феликс наконец освобождается. Распутин валится на спину, хрипит и сжимает в руке эполет, который сорвал с плеча убийцы. Обезумевший Феликс взлетает вверх по лестнице, дикий, нечеловеческий крик Пуришкевичу: «Скорее! Пуришкевич, стреляйте, стреляйте! Он жив!».