Александр Помогайбо - Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны

На флоте «красные пакеты» были вскрыты еще до начала боевых действий.

«Оперативная готовность № 1 была объявлена по флоту в 01. 15 22 июня 1941 года» (Кузнецов Н. Г. Накануне. С. 333). Готовность № 1 подразумевала, что «получив условленный сигнал, каждый корабль и каждая часть действует в соответствии с имеющимися у них инструкциями» (там же. С. 310–311). «В штабе флота вскрывали пакеты, лежавшие неприкосновенными до этого рокового часа… «Примерно к 02 часам 00 минутам 22 июня весь флот находился в готовности» — записано у Н. Т. Рыбалко» (там же. С. 334).

Но продолжим чтение Суворова-Резуна. Итак, некоторые командиры якобы вскрыли «красные пакеты» самовольно.

«Но ничего они там нужного для обороны не обнаружили. «Конечно, у нас были подробные планы и указания о том, что делать в день «М». \ Все было расписано по минутам и в деталях… Все эти планы были. Но, к сожалению, в них ничего не говорилось о том, что делать, если противник внезапно перейдет в наступление» (Генерал-майор М. Грецов. ВИЖ. 1965. № 9. С. 84).

Итак, планы войны у советских командиров были, но планов оборонительной войны не было».

Здесь подлог Суворова-Резуна заключается в следующем: М. Грецов говорит об отсутствии планов в случае внезапного перехода противника в наступление, а не просто перехода в наступление. План прикрытия границы, который находился в «красных пакетах», исходил из наличия некоторого времени от официального объявления войны до начала крупномасштабных боевых действий. План прикрытия расписывал действия по обороне границы против неотмобилизованного противника в период проведения мобилизации обеими воюющими сторонами. Немцы же ударили без объявления войны и отмобилизованной — якобы для высадки в Англии — армией. Г. К. Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» пишет, что Генеральный штаб эту возможность не учел:

«Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех Стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассеивающих ударов».

Г. К. Жуков видит причину в следующем:

«Прежде всего, я думаю, справедливо будет сказать, что многие из тогдашних руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой мировой войны. Большинство командного состава оперативно-стратегического звена, в том числе и руководство Генерального штаба, теоретически понимало изменения, происшедшие в характере и способах ведения Второй мировой войны. Однако на деле они готовились вести войну по старой схеме, ошибочно считая, что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело приграничные силы противника. Но война, вопреки ожиданиям, началась сразу с наступательных действий всех сухопутных и воздушных сил гитлеровской Германии… Наконец, важную роль сыграло и то обстоятельство, что И. В. Сталина до последнего момента — начала гитлеровского нападения на Советский Союз — не покидала надежда, что войну удастся оттянуть».

Те планы, которые находились 22 июня в «красных пакетах», были лишь планами прикрытия границы. В ночь с 21 на 22 июня, в связи с данными, что противник собирается перейти границу, Тимошенко и Жуков поставили вопрос об отдании директивы о приведении войск в боевую готовность, но вместо этой директивы по решению И. В. Сталина была отдана директива № 1, содержащая некоторые положения плана прикрытия границы.

И. Х. Баграмян задается в книге «Мои воспоминания» вопросом: почему же была послана именно директива, а не сам сигнал ввода в действие плана прикрытия?

«По-видимому, в Москве на это не решились. Ведь сигнал о вводе в действие плана прикрытия означал бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации по всей территории округа.

Пока телеграмму расшифровывали, изучали и готовили распоряжение армиям, гитлеровцы обрушили на наши войска мощные авиационные и артиллерийские удары» (Баграмян И. Х. Мои воспоминания. С. 214).

Г. К. Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» подробно рассказывает о появлении директивы № 1. Он пишет, что вечером 21 июня они с министром обороны Тимошенко были у Сталина, чтобы сообщить о перебежчике, утверждавшем, что 22 июня начнется война. Тимошенко предложил отдать в войска директиву о приведении войск в боевую готовность. Г. К. Жуков: