Артем Драбкин - 22 июня. Черный день календаря

Времени на размышления уже не оставалось. К Севастополю подходили бомбардировщики «Хей-нкель-111» из состава II группы 4-й бомбардировочной эскадры Люфтваффе. Их было меньше десятка, от пяти до девяти, по разным данным. Некоторые самолеты из-за затемнения цели просто не нашли. Разумеется, выделенных для удара по Севастополю сил немецкой авиации было недостаточно для погрома, подобного устроенному 7 декабря 1941 г. в Перл-Харборе даже с учетом разницы в размерах флотов. У немецких ВВС в тот момент были куда более важные задачи на сухопутном фронте, и пытаться уничтожить советские корабли было бы просто безумием. Советский ВМФ был все же куда менее опасен, чем многочисленные самолеты приграничных округов. Немецкое командование поставило перед летчиками задачу напугать противника, а не нанести уже первым ударом непоправимый ущерб. Вместо бомб «Хейнкели» несли мины, которые нужно было сбросить на выходе из Северной бухты. Для усиления психологического эффекта использовались парашютные мины LMB, а не беспарашютные ВМ-1000. Т. е. мины сбрасывались так, чтобы их видели. Расчет, что их увидят, оправдался: от постов СНиС поступило множество сообщений о парашютистах. Затемнение существенно дезориентировало немецких пилотов, и две мины были сброшены на сушу. В 3:48 и 3:52 они самоликвидировались. Среди жителей города появились первые жертвы.

О том, что на город и гавань были сброшены мины, а не парашютисты или бомбы, в штабе флота догадались очень быстро. Уже в 4:35 командующий флотом Ф. С. Октябрьский приказал провести траление в бухтах и на выходном фарватере. Однако результат был разочаровывающим и даже пугающим: никаких мин обнаружено не было. Дело в том, что траление проводилось в расчете на обнаружение обычных якорных контактных мин, а немцами были сброшены неконтактные магнитные мины. Они взрывались под воздействием магнитного поля корабля. Более того, мины оснащались приборами срочности и кратности, т. е. могли взводиться не сразу, а через несколько суток и сработать не под первым кораблем, который над ними проплывал. Хуже всего было то, что у советского флота в первые дни войны просто не было тралов, способных бороться с новейшими минами противника. Первая трагедия произошла уже 22 июня. В 20:30 в Карантинной бухте подорвался и затонул буксир СП-12, прибывший туда в поисках якобы сбитого зенитчиками самолета. Из состава экипажа буксира погибли 26 человек, а спаслись всего 5. Подарок в лице упавшей на сушу, но невзорвавшейся мины попал в руки советских специалистов 24 июня. Тогда последние сомнения относительно типа примененных противником мин рассеялись.

Минное оружие занимало важное место в планах обеих сторон. В 6:00 22 июня Н. Г. Кузнецов отдает командованию Черноморского и Балтийского флотов распоряжение: «Приказываю произвести оборонительные минные постановки». Если для Балтийского флота это было вполне традиционное мероприятие, имевшее место в 1914 г., то минные постановки на Черном море вызывают неоднозначные оценки. Скорее всего, имела место инерция предвоенных планов, предполагавших ввод на черноморский ТВД итальянского флота. Никакой корректировке сообразно последним событиям на Средиземном море эти планы подвергнуты не были. Поэтому были выставлены минные поля, сковывающие деятельность кораблей Черноморского флота и практически не оказывавшие воздействия на не использовавшего крупные морские силы противника. Несмотря на то, что приказ о минных постановках был отдан еще рано утром 22 июня, они начались только на второй день войны. Создание минно-артиллерийской позиции в Финском заливе началось 23 июня, в Ирбенском заливе — лишь 24 июня. Постановка оборонительного минного заграждения в районе Севастополя началась 23 июня и завершилась 25 июня 1941 г.

Немецкие солдаты вламываются в крестьянский дом.

В 9:29 первого дня войны Н. Г. Кузнецов направляет командованию Черноморского флота директиву о развертывании подводных лодок: «Выслать ПЛ: 1) в район между Констанца и Сулина, 2) между Констанца и Бургас включительно, не нарушая тервод Болгарии, Турции. Задача: прервать сообщения, действовать исключительно по транспортам и по румынским и немецким боевым кораблям. Непосредственные подходы к Констанца и Сулина лодок не ставить ввиду предстоящей операции обстрела надводными кораблями».