Анатолий Фоменко - Как было на самом деле. Реконструкция подлинной истории

«Еще Вашингтону приходилось в течение многих лет вести войны с индейцами, в которых успех достигался лишь беспощадным применением силы и был связан с неоднократными тяжкими потерями» [336], т. 2, с. 484.

Немногих оставшихся в живых индейцев загнали в резервации, где они, в основном, живут до сих пор. Создали и напористо внедрили в массовое сознание миф, будто «индейцы сами во всем виноваты». Мол, деликатные европейские переселенцы в Америке XVII–XVIII веков вынужденно отбивались от набегов гордых индейцев, почему-то защищавших свои земли. Наконец, терпение европейцев лопнуло, и пришлось почти всех индейцев перебить из пушек. Чтобы спасти оставшихся от холода и голода, благородно и бескорыстно снабдили их зараженными одеялами. Почему-то многие умерли. Уцелевших споили алкоголем (бесплатно). За ограду резервации рекомендовали не выходить. Впрочем, были они дикими, необразованными, к новой жизни не приспособленными. Так что все кончилось для них в общем-то хорошо. Теперь немногочисленные потомки индейцев приобщены, дескать, к благам европейской цивилизации.

Таков рассказ сотрудников Музея Этнографии при университете Британской Колумбии канадского города Ванкувер и Ванкуверского Центра Индейской Культуры, услышанный А.Т. Фоменко и Т.Н. Фоменко в 1991 году.

Интересно, что на картах запада и северо-запада Америки в XVI–XVII веках находилось огромное «белое пятно» [6т2], гл. 6. Как мы показали, эти земли тогда еще находились под властью Московской Тартарии. Европейцев сюда не пускали. Во всяком случае, до 1775 года. Только начиная с этого момента, после разгрома «Пугачева», Московская Тартария стала распадаться, и возникли США. Любопытно посмотреть – когда именно США заселили, например, земли Сан-Франциско, одного из благодатнейших районов западного побережья Америки. Эти территории, севернее полуострова Калифорния, входили в «белое пятно» на картах вплоть до второй половины XVIII века. Вот три изображения, из которых два – очень редкие.

Первое – это гравюра с видом Сан-Франциско в 1848 году, рис. 57. Берега еще практически пустые. В бухте стоят лишь четыре судна. В долине – только несколько домиков. Вокруг, на склонах, – густые леса. Людей явно мало. Край еще не освоен. Все понятно. США вошли сюда сравнительно недавно. Старые ордынско-индейские поселения уже уничтожены, а вот новый город еще не построен.

Рис. 57. Гравюра 1848 года, изображающая то пустынное место, где вскоре возникнет Сан-Франциско [336], т. 2, с. 530–531

Второе изображение сделано всего через десять лет, в 1858 году, рис. 58. Поразительно, что за 10 лет успел вырасти большой город! Бухта буквально забита кораблями. Юный город Сан-Франциско стремительно вырос на только что отвоеванных у ордынцев-индейцев территориях.

Последнее изображение – это фотография конца XIX века. На ней – уже огромный город.

С течением времени мусульманство сильно менялось. Современную форму оно приняло сравнительно недавно.

Отношение западных комментаторов XIX века к Корану и Магомету (не до конца преодоленное до сих пор) в целом было весьма скептическим. Дескать, несамостоятельный, поздний текст, во многом основанный на ветхозаветной Библии, на еврейских и христианских произведениях. Первоначально, мол, записан на костях, пергаменте, пальмовых листьях, на камешках, или хранился в памяти…

Рис. 58. Гравюра 1858 года. За 10 лет Сан-Франциско стремительно вырос [336], т. 2, с. 530–531

Теперь мы понимаем причины столь негативного отношения. Дело в том, что хронологи XVI–XVIII веков грубо исказили прошлое. Библию и «античные» тексты, созданные, на самом деле, в XIII–XVII веках, отправили в глубочайшую древность и объявили почитаемыми произведениями, лежащими в фундаменте всей цивилизации. А Коран, написанный примерно в ту же самую эпоху, сдвинули в прошлое не столь сильно, и заявили, будто первым годом эры Хиджры (Геджры) является 622 год. В результате получилось, что Коран, дескать, «намного моложе» Библии и «античных классиков».

Более того, Коран и Библия в итоге оказались священными книгами разных религиозных движений, выделившихся из единого прежде христианства XIII–XVI веков. Это наложило сильный отпечаток на оценку священных книг представителями разных духовных направлений, появившихся в XVII–XVIII веках.