И. Василевский - Романовы

Справедливости ради надо отметить, что если чтение «Гражданина» ярко сказалось на характере Николая, то вопрос о том, читал ли он «Русские Ведомости», так и остался открытым. Что могло дать ему образование и воспитание под руководством К. П. Победоносцева, ясно и так.

В остальном единственным и реальным были друзья, сослуживцы и собутыльники из гвардейских полков, а также замкнутая среда великих князей. Наиболее сильное влияние на Николая в юношеские годы имел великий князь Сергей Александрович, командир Преображенского полка, где Николай проходил службу. Именно Сергей Александрович взял на себя роль ментора и руководителя юноши во всем, что касается искусства жить.

Влияние это проявлялось в кутежах и попойках, в длинной серии закулисных романов и интрижек. В этой области Сергей Александрович был «видным специалистом», хотя и с не совсем нормальными наклонностями. Как известно, именно это обстоятельство послужило причиной ухода в монастырь его жены Елизаветы Федоровны.

Впрочем, особой нужды в уроках дяди в области кутежей и попоек у юного племянника не было. Учителей такого рода имелось более чем достаточно. В среде сослуживцев — молодых офицеров, которые в будущем, благодаря близости к наследнику, почти все сделали карьеру при дворе Николая II.

Какова была эта гусарско-великокняжеская среда, видно из того, например, что Александру III пришлось, не побоявшись огласки, удалить из гвардии двадцать офицеров за «ненормальные наклонности и порочность». Любопытно, однако, что это в дальнейшем не помешало их придворной карьере. Два человека из их числа стали даже архиереями.

Оба — и Гермоген, и Серафим — показали себя видными столпами самодержавия.

Характернейшей чертой было великокняжеское и гусарское пьянство. Кроме пития водки «аршинами» (рюмки, составленные вплотную друг к другу на расстоянии аршина) и «лестницами» (поднимавшийся по лестнице должен был выпить по пути все рюмки, стоявшие на каждой ступеньке), дело доходило до особой игры «в волков». Эта любимая игра Сергея Александровича проделывалась в Царском Селе ночью. Бравые гвардейцы раздевались донага, выбегали в сад, садились на «задние лапы» и начинали громко выть. Буфетчик выносил большую лохань, наливал ее шампанским, и вся «стая», стоя на четвереньках, кусаясь и с визгом отталкивая друг друга, лакала вино.

Полковой командир Николая отличался и другими странностями. Он, например, очень любил петь серенады своей купчихе, стоя на крыше соседнего дома почему-то обязательно в голом виде. Этот человек был неистощим на выдумки подобного рода.

В этой обстановке бесшабашного пьянства и разврата, абсолютного ничегонеделания и диких кутежей прошла вся юность Николая. Суровый Александр III считал полезной такую «школу жизни» для будущего царя: в молодости перебесится — потом спокойным будет.

В этой же атмосфере зародилась и протекала первая любовь наследника, общеизвестный его роман с балериной Кшесинской.

Балерина не скрывала своих отношений с наследником, как не скрывала своей близости и с другими великими князьями, ближайшими родственниками Николая. Ни ноты поэзии, ни оттенка тех переживаний, которые освещают любовь незабываемым светом, так и не досталось на долю будущего царя. Таковы были нравы, такова была среда, и меньше всего мог что-то изменить в ней этот безвольный и бесхарактерный юноша.

Надо отметить своебразное благородное отношение Николая II к женщинам. И к балерине Кшесинской, и к другим подругам своей юности он оставался неизменно благосклонным. Через пятнадцать лет после того, как он расстался с Кшесинской и давным-давно гордился своей ролью добродетельного семьянина по отношению к своей немке Алисе Гессенской, которая покорила его волю, в беседе с директором государственных театров князем Волконским он говорит о возможности предоставления наиболее выгодных ролей престарелой Кшесинской…

Когда дело касалось погромов и казней, Николай II не делал разницы между женщинами и мужчинами. Между тем, еще во время пребывания в полку, он обратил на себя внимание тем, что всячески поощрял браки офицеров с женщинами, ранее скомпрометированными. Он брал на себя заботы о судьбах этих женщин и их мужей, об их карьере, тем более что полковое общество после такой свадьбы немедленно исключало таких офицеров из своей среды. И если большую карьеру во время царствования Николая делали его товарищи по полку, то еще более удачными оказывались дела именно у таких, совершивших подобные браки офицеров. Таким, например, оказался знаменитый Нейгард. Этот человек всю жизнь пользовался покровительством Николая II. Устроитель еврейских погромов в Одессе, уличенный ревизией сенатора Кузьминского в целом ряде преступлений, он не только был освобожден Николаем от какой бы то ни было ответственности, но еще и, получив назначение в сенат, сам был послан ревизором в Польшу.