И Поляков - Донские казаки в борьбе с большевиками

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПОД БОЛЬШЕВИКАМИ

12 февраля-31 марта 1918 г.

Хозяйничанье большевиков в Новочеркасске. Жестокая расправа с населением. Охота на офицеров и партизан. Расстрелы и убийства. Образование "Донской Советской республики". Конструкция новой власти. Расстрел большевиками Донского Атамана ген. Назарова и председателя Круга Е. Волошина. Мои мытарства в Новочеркасске. Самоотверженная работа женщин. Регистрация большевиками офицеров. Городская жизнь. Настроение новочеркассцев. Красные казаки отряда Голубова. Донские события в советском освещении. Письмо М. П.. Богаевского к Донским партизанам. Недоумение вызванное письмом. Неправильное толкование этого факта в Донской Летописи. Выступление М. Богаевского в Новочеркасске на митинге в Кадетском корпусе. Настроение казаков в станицах. Наростание недовольства большевистскими порядками. Тревога у советских заправил. Первые весенние вспышки казачьего гнева. Новая волна террора в городе Новочеркасске.

12 февраля 1918 года, около 5-ти часов вечера, столица Дона без боя перешла в руки казаков-большевиков под начальством Голубова. Вслед за ними, в город вошли и красногвардейские банды. Темная, тревожная ночь спустилась над Новочеркасском, создав напряженное состояние беспокойства и страха за будущее. Город замер. В томительном предчувствии жестокой расправы со стороны красных победителей, все, кто не успел бежать или вынужден был остаться, глубоко ушли в норы, тщательно закрылись, потушили огни и бодрствуя всю ночь, чутко прислушивались к тому, что происходит на улице, волнуясь за себя и за судьбу ушедших из города своих близких. Зловещая тишина ночи часто нарушалась дикими криками пьяной черни, исступленно приветствовавшей, входившие в город отряды красных. Временами раздавалась стрельба, - то большевики расстреливали партизан и офицеров, пойманных ими на окраине города. Заняв Новочеркасск, прозванный "осиным гнездом", большевики опьяненные победой, свое вступление в город, ознаменовали устройством целого ряда кутежей и пьяных оргий, спеша буйно отпраздновать красную тризну. Следует напомнить, что в то время Новочеркасск был единственным местом, не признавшим власти совнаркома и большевикам пришлось затратить огромные усилия и понести большие потери, прежде чем сломить последний оплот "контрреволюции". Этим обстоятельством, главным образом и надо объяснить ту беспредельную злобу и чрезвычайную ненависть, проявленные красными, когда они, наконец, ворвались в город, уже давно приковывавший внимание всей Советской России. Кроме того, побудительным мотивом, двигавшим солдатский сброд на Новочеркасск, являлось и чаяние богатой добычи и возможности безнказанного грабежа. Для Советской власти падение Новочеркасска открывало дорогу на юго-восток и Кавказ с их природными богатствами и, кроме того, имело еще и моральное значение, поднимая престиж "рабоче-крестьянской власти", сумевшей усмирить и непокорное войско Донское. Чуть только забережил свет, как победители, еще не отрезвившись приступили к насаждению революционного порядка, искоренению контрреволюции и сведению счетов с населением ненавистного им Новочеркасска. Уже с раннего утра на улицах появились отдельные кучки вооруженных солдат и рабочих. Предводительствуемые прислугой (кухарки, горничные) или уличной детворой, за награду 1-2 рубля, указывавших дома, где проживали офицеры и партизаны, красные палачи врывались в эти квартиры, грубо переворачивали все, ища скрывавшихся. Несколько раз я лично видел, как несчастных людей, в одном белье, вытаскивали на улицу и пристреливали здесь-же, на глазах жен, матерей, сестер и детей, под торжествующий вой озверелой черни. Жуткие кровавые дни наступили в Новочеркасске. Сотнями расстреливали детей, гимназистов и кадет, убивали стариков, издевались над пастырями церкви, беспощадно избивали офицеров. Великое гонение испытала интеллигенция; дико уничтожалось все исторически ценное и культурное, хулиганство развилось до пределов, воцарился небывалый произвол, грабежи и разбои были словно узаконены, жизнь человеческая совершенно обесценена. Широким потоком лилась кровь невинных людей, приносимых в жертву ненасытному безумству диких банд. По всей России шел красный террор, кровавый ужас, жители прятались в подполье и не смели выходить из него. А в это время, Добровольческий отряд ген. Корнилова и Донской ген. Попова совершали крестный путь. Один по Кубани, другой по Донским степям. Первый, обремененный при этом большим обозом раненых, вынужден был отбиваться от наседавшего со всех сторон противника. Доносы, предательства, обыски, аресты и расстрелы стали в городе обычным явлением. Бесчинства разнузданных солдат, грубые вымогательства и разбои превзошли всякие ожидания. Население, конечно, еще ранее слышало о зверствах, чинимых большевиками в России, но едва ли кто помышлял, что красные репрессии могут принять такие чудовищные размеры. Днем и ночью красногвардейцы врывались в частные дома, совершали насилия, истязали женщин и детей. Не щадили даже раненых: госпиталя и больницы быстро разгружались путем гнусного и бесчеловечного убийства, лежавших в них партизан и офицеров. Кощунствовали и над религиозными святынями, устраивая в церквах бесстыдные оргии и тем умышленно оскверняя религиозное чувство граждан42). Не было конца и предела жестокостям и дьявольской изобретательности красных владык. Приходилось удивляться неисчерпаемости запаса утонченных издевательств, которым большевики подвергли население города, бесстыдно и нагло глумясь над его беззащитностью. Было ясно, что советская власть от льстивых обещаний, перешла теперь к делу, заставляя подчиниться себе не силой слова и убеждения, а силой оружия и террора.