Юрий Поляков - За боем бой

Все возмущены тем, что казаки порубили обозников - раненых, женщин, детей. Услышав об этом, я поспешил к раненым и сразу увидел Сашу, она меняла повязку стонущему бойцу. Я помог ей перенести парня в дом. Потом мы долго стояли на улице и молчали. Уже темнело.

- Я рада, что вы живы! - неожиданно сказала она и продолжила: Андрей Сергеевич, я вам задам один вопрос - вы только не удивляйтесь.

- Слушаю вас! - я невольно насторожился.

- Что вы чувствовали, когда в первый раз убили человека?

- Что? - опешил я. - Не знаю... Вернее, я не знаю, когда убил первого немца, потому что в перестрелке не поймешь, где чья пуля. По-настоящему первого врага я убил в рукопашной. Знаете, неожиданно я почувствовал спиной какой-то холод, обернулся и увидел, что красномордый австрияк уже размахнулся, чтобы всадить мне в спину штык. Я успел несколько раз выстрелить ему в лицо... А почему вы меня спросили?

- Потому что сегодня я застрелила казака, он хотел зарубить раненого... Я знала, что иду на войну, что здесь не до дамской чувствительности... Но я не знала, что это так тяжело - убивать людей... Знаете, он оглянулся на выстрел, совсем мальчишка с реденькими усами, и сморщился, как будто хотел заплакать...

- Вы знаете, что Екатеринбург взят? - перебил я.

- Знаю...

- Вот и думайте лучше об этом. Извините за жестокость, но, представьте себе, что сделал бы этот "почти мальчик" с вами, если б вы были там, в Екатеринбурге.

- У меня там родители.

- Я знаю, вы говорили.

- Да... Да, конечно, вы правы. А знаете, Андрей, вы изменились за эти недели.

- В какую сторону - в хорошую или плохую?

- В нашу сторону...

ИЗМЕНА

...Измена Пичугина не только не внесла растерянности в ряды верхнеуральцев, а заставила их драться еще ожесточеннее, словно смывая с себя пятно измены. Новый командующий Верхнеуральским отрядом Енборисов вел себя так, что никакой, даже самый верный глаз не мог найти в его действиях ничего подозрительного: он отдавал точные и верные в оперативном отношении приказы, следил за дисциплиной и старался, чтобы вверенные ему верхнеуральцы воевали не хуже других отрядов. Но это была лицевая сторона медали, имелась и обратная. Немцов постоянно пробирался в расположение белых и передавал планы и приказы красного командования.

2 августа состоялось решающее заседание совета командиров, на котором твердо решили отходить на северо-запад. Еще в приказе от 17 июля главком писал:

"Получена живая связь от Богоявленского отряда, который в настоящее время группируется в районе Богоявленского и Архангельского заводов при достаточном количестве артиллерии и огнестрельных припасов и готовится действовать в направлении на Уфу и Бирск... Наша задача - пробиться на соединение со своими частями, действующими со стороны центров, с которыми и установить связь. Ближайшей нашей задачей ставлю переход всего отряда через железнодорожную линию Челябинск - Уфа..."

Все эти сведения становились известны белым.

В ночь с 1-го на 2 августа Енборисов отослал с различными поручениями всех своих помощников и нервно ждал: как сообщил связной, к нему должен был приехать человек из контрразведки. В полночь, как и договаривались, к штабу осторожно подошел Калманов. В час ночи дверь тихо отворилась, и в нее заглянул Немцов.

- Можно? - спросил он полушепотом.

- Можно, - ответил Енборисов и встал. Калманов тоже поднялся. В комнату вошел высокий человек, одетый в кожаную тужурку, на которой висел красный бант, сложенный именно так, как и требовал приказ главкома.

- Юсов? - тихонько воскликнул Калманов.

- Ну вот, Викентий, и встретились! - ответил поручик и с чувством пожал руку своему екатеринбургскому знакомому. - А теперь познакомь нас!

Калманов представил их друг другу. Все это выглядело немного картинно, потому что уже две недели эти люди - правда, заочно - тесно сотрудничали.

- Садитесь, господа! - пригласил Юсов, словно принимал их у себя дома, уселся сам и закурил. - Сегодняшняя ночь - решающая. Вам поручено прикрывать отход красных, не так ли, Алексей Кириллович?

- Так точно.

- У вас много своих людей в отряде?

- Мало, но за командиров Зобова, Каюкова, Борцова я ручаюсь.

- Хорошо. А если предложить солдатам перейти на нашу сторону и обещать всем жизнь?

- Думаю, ничего не получится.

- Тогда сделаем по-другому: отход начнете прямо сейчас...

- Но у меня приказ главкома... - начал было Енборисов.

- Оставьте! С этой минуты вы выполняете мои приказы. Итак, вы и ваши люди, ничего не объясняя, ссылаясь на обожаемого вами главкома, уводите солдат в нашу сторону. Я буду с вами. Когда дам команду "Пошел!", мы вырываемся вперед, а весь ваш отряд оказывается под пулеметными прицелами. Или они сложат оружие, или свои дурацкие головы. Но, полагаю, до кровопролития не дойдет. Мы с вами направимся в штаб, и вы в деталях расскажете план отхода большевиков. У меня все.