Маргарет Старберд - Миф о Марии Магдалине

Важный мотив восстановления и воссоединения прослеживается в серии гобеленов XVI века «Охота на единорога», находящихся в галереях Нью-Йорка. На шести панно изображена безжалостная охота на единорога и его убийство, но на седьмом показано, как он резвится в закрытом саду, который можно сравнить с невестой из Песни Песней: «Запертый сад — сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник» (Песн. 4:12). Единорог окружен цветами и травами, символами любви, свадьбы и плодовитости, сок граната стекает с дерева, что также напоминает о Песни Песней, где возлюбленные встречаются в гранатовом саду. На стволе дерева, возле которого отдыхает единорог, видны два «X» из веревок, привязанных к буквам «А» и «Е» над головой животного. Двойной «X» — важнейший символ у еретиков, почитавших священную женственность, — нередко появлялся на их водяных знаках. Поставленные рядом друг с другом «X» создают символ «XX», переплетающиеся буквы «А» и «М», обозначают два важнейших словосочетания «Ave Maria» и «Ave Millennium». Символы компас и угольник, чей смысл — поиск правды и просвещение, стали эмблемой франкмасонов.

Движение прерафаэлитов долго не просуществовало, но его влияние чувствовалось еще в XII веке. В 1906 году в небольшом городе Дервейге в Айсл-оф-Мул на западном берегу Шотландии построили церковь в честь святой Марии. Горожане старательно возводили Килмор (церковь Марии), чтобы она стала центром их поклонения. Один витраж в Килморе особенно интересен для изучения образов Марии Магдалины (ил. 21). Мозаика из разноцветных стеклышек изображает Христа и его пару на брачной церемонии. Их правые руки сомкнуты, а это распространенный символ бракосочетания в различных христианских общинах. Очевидно, здесь изображена свадьба Иисуса и его невесты, Священного города, о которой было пророчество в книге Откровения. За спинами жениха и невесты, стоящих в дверном проеме, виднеются две башни — средневековый символ для обозначения крепостных валов Иерусалима.

В древних ритуалах священного брака невеста отождествлялась с землей, городом и ее народом. Зачастую, как мы уже отмечали, словосочетание «дщерь Сиона» в еврейской Библии относилось к городу Иерусалиму или ко всему еврейскому народу. Позднее оно также указывало на Марию, мать Иисуса, однако на этом витраже Священный город ассоциируется с его невестой, а не с матерью.

Вновь наше внимание привлекает стих из Песни Песней: «Я — стена, и сосцы у меня, как башни» (Песн. 8:10). Невеста из древней литургической поэзии описывает себя, используя метафору Священного города, его башен и стен. Возможно, мы теперь можем лучше понять, каким образом башни-близнецы в Нью-Йорке представляли собой землю и народ государства или даже целого мира как символ Города Божьего. Удар 11 сентября 2001 года был направлен против цивилизации, построенной на иудео-христианских принципах, и против тысячелетнего представления человечества о себе как о единой семье, единственной невесте и спутнице Бога.

На витраже Килмора, где Иисус обнимает свою невесту, Мария одета в зеленоватое платье и, очевидно, беременна. Церковь — священный сосуд, наполненный Богом, всегда беременна, всегда плодовита. Но мистический союз, являющийся целью истории, не должен исключать реальный союз возлюбленных, заключивших его как на небесах, так и на земле!

Замки и башни — обычные водяные знаки, найденные на европейских бумагах 1280−1600-х годов

Значением инкарнации является появление божественного в человеке и его объединение с ним, что поднимает человека, состоящего из плоти и крови, на уровень священного партнера Господа. Однако это происходит лишь тогда, когда человек находится в союзе с Создателем. Христос с невестой, являющиеся прекрасной мандалой, видением о том самом интимном союзе, позволяют нам представить божество в виде двух партнеров.

На витраже под образом Священного Жениха есть надпись. Она гласит: «Мария избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10:42). Цитата отождествляет невесту с Марией из Вифании, сидевшей у ног Иисуса и вслушивавшейся в его учение. К тому же именно она совершила за трапезой брачное помазание Иисуса (Ин. 12:3), провозгласив тем самым на царство Мессию из рода Давида, а также предсказав его неминуемую смерть.

Художник, создавший витраж в церкви Святой Марии в Дервейге, являлся современником Фрэнсиса Томпсона (1849–1907 гг.), автора пророческого стихотворения «Царская лилия». Поэт, глубоко верующий католик, некогда не сдавший экзамены в медицинской школе, конец своей жизни провел в лишениях из-за зависимости от опиума. Томпсон стал известен прежде всего благодаря своей поэме «Гончая небес». В его «Lilium Regis» представление о том, что Лилию/Невесту Иисуса вернули на прежнее место, оказалось глубоко пророческим. Невеста в его стихотворении олицетворяет народ, а также униженную и обесцененную экклесию, названную «самой горестной из дочерей». В стихотворении звучит обещание о возвращении жениха: «Его ноги ступают к Вам по воде». Килморский художник, очевидног тоже разделял мнение о том, что невесте вернули прежний статус и короновали, — тема, по всей видимости, появившаяся одним-двумя поколениями ранее благодаря движению прерафаэлитов. На витраже одежда спутницы Христа похожа на ту, в которую облачены персонажи созданных членами этого братства картин о Священном Граале, что указывает на знакомство художника с традицией Средних веков.