Станислав Куняев - Шляхта и мы

2. На территории СССР были созданы из поляков армия Андерса и 1-я польская армия (это что, из расстрелянных или их расстреливали через одного, что ли?)

3. Сразу после освобождения нашими войсками тех мест была создана международная комиссия из авторитетных ученых с мировым именем, которая установила однозначно: пленных расстреливали немцы. А что касается теперешних «документов» – Вы отлично знаете, как они делаются. Вспомните Тбилиси и Собчака (все вывернуто наизнанку), тайные протоколы 1939 г. и пр. – был бы заказчик да побольше платил, а «документы» сделают любые.

И наконец, последнее: посылаю Вам копию снимка дворца из усадьбы барина и художника русского Ярошенко. Усадьба называется Павлищев Бор.

Вот здесь есть то, что я хотел Вам сообщить. В 1939 г. сюда пригнали пленных поляков, а летом (1940 г.) прошел слух, что их отправляют на Родину. И действительно: они пешим ходом (как и прибыли) прошли в направлении обратном (в Бабынино или Калугу – не знаю). Я жил тогда в д. Воронино в 7 км от Павлищева Бора и это видел. Через нашу деревню проходил большак – старая дорога Калуга – Юхнев – Вязьма. Сейчас это асфальтированная дорога и от Калуги примерно км 60 – 1,5 часа езды. Думаю, что в д. Павлищево еще живы люди, которые эти события помнят и могут Вам рассказать гораздо больше.

С уважением Б. Лукашов, г. Аксай

По следам публикации «Шляхта и мы»

«БРАТЕЦ КРОЛИК» В ЕВРОПЕЙСКОМ И МИРОВОМ ЗВЕРИНЦЕ

Наконец-то я собрался с духом, чтобы вникнуть во все отклики из журнала «Новая Польша» на мое сочинение «Шляхта и мы». Думал, что рассердятся вспыльчивые шляхтичи раз-другой и успокоятся. Ан нет. Сначала, как и положено, главный редактор Ежи Помяновский удостоил меня своим ответом («Новая Польша», № 9, 2002 г.). Потом без перерыва в следующем, 10-м, номере некая Ванда Селивановская, моя соотечественница, по-женски взволнованно заступилась за шляхту. Еще через номер историк Анджей Новак по второму разу (первый раз он дал мне отповедь в газете «Жечпосполита») не выдержал и разразился большой статьей «Вместо ответа «Клеветнику от России» («Новая Польша», № 12, 2002 г.). Не прошло и трех месяцев, как заговорила тяжелая артиллерия – патриарха польской литературы Чеслава Милоша вывели под руки на «линию огня» («Новая Польша», № 3, 2003 г.). Вроде бы все было сказано и должно было хватить четырех номеров, чтобы посчитаться с московитом; но не таковы поляки, не таков главный шляхтич Ежи Помяновский: в следующем, апрельском, номере за 2003 г. «Новой Польши» публикуется письмо (аж на четырех страницах журнала!) аспиранта Института славяноведения Российской академии наук В. Волобуева, да еще с добавлением от редакции Натальи Горбаневской. Вроде бы настал мой черед объясниться, на что-то ответить, кое-что уточнить, с чем-то и согласиться. Вы, панове, и так в пяти номерах много чего наговорили…

Большинство упреков и обвинений, брошенных мне, не имеют никакого значения, поскольку они носят не аргументированно-исторический, а эмоционально-пропагандистский характер.

А проще говоря, являются, может быть, искренней, но бессодержательной бранью: «пересказывает чушь», «сплетни», «байки», «несуразицы», «лицемерно лгущий Куняев», «соус сталинской пропаганды», «шовинизм доведен до предела помешательства», «обыкновенное невежество», «измышления публициста, который наверняка не является первым пером России», «филькины грамоты», «количество беспардонной лжи», –на такое отвечать бессмысленно. Я также не понимаю стилистику, подобную следующей: «имперское мышление», «полонофобия», «антисемитизм» и т. д. Это – стертые клише, пропагандистские штампы, от которых всех трезвомыслящих историков должно уже тошнить. Но я даже готов принять и эту терминологию, но при одном условии: если вы сначала ответите на вопрос, правдивы ли фамилии, примеры и факты, которые я привожу, или нет. Если они правдивы, то ваши истерические обвинения, какими бы «страшными» они ни были, – пустое сотрясание воздуха. У истерики женские интонации, как у Ванды Селивановской из Оренбурга:

«Я с возмущением и негодованием прочла статью Станислава Куняева, в которой он с ненавистью поливает грязью и оскверняет святая святых – битву при Монте-Кассино и генерала Андерса. Он осмелился заявить: «Но поляки не были бы поляками, если бы не переплавляли (как, впрочем, и русские) свои поражения (даже бесславные) в бессмертные легенды. Вот они и сложили о кровавой и нелепой бойне при Монте-Кассино щемящую душу песню, которая стала для них той же самой вечной опорой, что для нас «Слово о полку Игореве» или вальс «На сопках Маньчжурии». Так может написать только человек, ярко ненавидящий историю Польши, а по сути дела и