Станислав Куняев - Шляхта и мы

В 1929 году еврейское меньшинство чуть ли не полностью захватило власть в высшем руководстве партии, и кумирами для его функционеров были в те годы не Ленин и Сталин, а Лев Троцкий, Роза Люксембург, Карл Либкнехт…

В 1938 году компартия Польши была запрещена националистической властью, тысячи коммунистов оказались в тюрьмах, но после разгрома Польши гитлеровской Германией и советскими войсками коммунисты вышли на волю, большая часть их осталась в Польше и ушла в подполье, другая – эмигрировала в Советский Союз, где в декабре 1941 года на базе нескольких левых группировок было создано ядро Польской рабочей партии. Сталин с особым вниманием относился к этому возрождению. Видимо, он, совсем недавно, в 1936—38 годах, разгромивший еврейскую «пятую колонну» в своих партийных верхах, понимал, что выбора у него почти нет: вернуть после победы над Германией власть в Польше беглецам-националистам, засевшим в Лондоне, ненавидящим Россию, или коммунистам-евреям троцкистской окраски, эмигрировавшим в Москву? Как говорится, из огня да в полымя… И потому он в разгар тяжелейшей войны с Германией каким-то чудом находил время и силы, чтобы нащупать третий путь для будущего Польши. Ему нужны были польские коммунисты-патриоты.

Во время войны он не принимал в Кремле писателей. Даже тех, кто считался его фаворитами, – ни Шолохова, ни Фадеева, ни Симонова, ни Эренбурга. До войны – он встречался со многими «инженерами человеческих душ», и после войны – тоже. А в 1941—1945-м, видимо, ему было не до них. Одолевали дела и заботы поважнее писательских. И лишь одно загадочный кремлевский человек сделал исключение для не самой известной и не самой талантливой из когорты деятелей социалистического реализма – для полячки Ванды Василевской. Ее он принимал в Кремле 14 раз! Три раза в сорок третьем, одиннадцать раз в сорок четвертом. А если вспомнить, что в 1940-м она также разговаривала со Сталиным дважды, то всего у них было аж целых шестнадцать деловых свиданий. Невероятно! Но и понятно – тоже. У Сталина был план – создать в противовес еврейской коммунистической верхушке Союз польских патриотов во главе с Вандой Василевской как прообраз будущей народной власти в Польше, но когда в марте 1943 года этот Союз был создан, вокруг Ванды Василевской уже плотным кольцом стояли еврейские функционеры левотроцкистского толка: A. Лямпе, X. Минц, В. Грош (Исаак Медрес), X. Усиевич (дочь Ф. Кона), В. Дробнер, Я. Берман, Е. Путрамент, Э. Охаб, Л. Бристигер, 3. Модзалевский (Фишер), Борейша (Голдберг), Е. Соммерштейн и др. В сущности, они, разгадав планы Сталина относительно В. Василевской, попытались руководить ею, и однажды в феврале 1943 года собрались на ее квартире в Москве. В ходе беседы Василевская (как пишет она в своих неопубликованных дневниках) сообщила им, что в СССР создается Народная польская армия. На что А. Лямпе, выражавший общее мнение своих соплеменников, не желавших погибать за будущую Польшу, сказал: «Ванда! На х… нам польская армия, ведь у нас есть Красная Армия!» Вся эта верхушка начала саботировать создание польской армии, но когда их деятельность стала известна Сталину, он распорядился отстранить их от руководства Союзом польских патриотов, и только личное обращение к нему полковника 3. Берлинга спасло всех вышеперечисленных функционеров от переселения в отдаленные места на севере СССР. Однако перехитрить эту публику было невозможно.

В январе 1944 года Якуб Берман представил Берии план создания при Союзе польских патриотов оргкомитета евреев в Польше. Комитет, о создании которого не знала даже B. Василевская, начал действовать и после войны стал называться ЦКЕ – Центральный комитет евреев в Польше. В числе его руководителей был Озем Шехтер, отец одного из будущих вождей «Солидарности» Адама Михника. И совершенно неизбежным было то, что во временном правительстве Польши, образованном после ее освобождения, и в последующем правительстве национального единства высшие посты министерства безопасности, пропаганды, юстиции, финансов, торговли, промышленности оказались в руках этих людей. Даже Сталин ничего не мог поделать с таким ходом польской истории, хотя, если вспомнить разгон Коминтерна и послевоенные процессы над деятелями партийно-государственной элиты в странах народной демократии, он делал отчаянные попытки очистить высшее руководство этих стран от еврейских функционеров и от прозападных националистов. Но даже ему не всегда это удавалось.