Григорий Померанц - Переписка из двух кварталов

"Граждане, власть большевиков в Ярославской губернии свергнута. Те, кто несколько месяцев тому назад обманом захватили власть и затем, путем неслыханных насилий и издевательства над здоровой волей народа, держали ее в своих руках, те, кто привели народ к голоду и безработице, восстановили брата на брата, рассеяли по карманам народную казну, теперь сидят в тюрьме и ждут возмездия... Как самая первая мера будет водворен строгий законный порядок, и все покушения на личность и частную собственность граждан... будут беспощадно караться". С этого воззвания, в котором далее шло подробное указание о восстановлении губернской и уездной администрации, судов, земского и городского самоуправления, началось в июле 1918 года антибольшевистское восстание под руководством полковника А. Перхурова в Ярославле7. Подобных примеров десятки. Россия как бы вновь возникала там, откуда удавалось изгнать большевиков, и исчезала сразу же вместе с приходом красных армий. Окончательное же поражение белых, по верной интуиции Георгия Иванова, означало, что "в страшный час над Черным морем Россия рухнула во тьму".

При этом Белое дело отнюдь не являлось реакционным реставраторством старой России со всеми теми ее изъянами и язвами, которые и вызвали в 1917 году "наше национальное несчастье". Белые, как Вы знаете, были непредрешенцами относительно будущего устройства России. Среди их вождей были такие убежденные монархисты, как барон Петр Врангель, и такие принципиальные республиканцы, как Лавр Корнилов или Евгений Миллер, но большинство даже не имели сформированных, продуманных политических воззрений. К последним относились и адмирал Колчак, и генерал Деникин. Всех их объединяло одно: "опомнившийся от революционного безумия народ" сам определит форму устроения Русской земли, но вакханалия беззаконий должна быть прекращена немедленно, свободы и права граждан восстановлены в полном объеме, разграбленные имущества возвращены законным владельцам, убийцы наказаны, оскверненные святыни всех религий освящены заново.

Это была отчаянная борьба немногих против большинства, но большинство, как Вы прекрасно знаете, далеко не всегда бывает право. Боровшиеся с революционным беззаконием вовсе не сражались за свои капиталы, заводы и фабрики. Они сражались за закон, за правду, за жизнь Отечества. Большинство белых бойцов, как и большинство белых мыслителей (Бунин, Бердяев, Евгений Трубецкой, Петр Струве), были вовсе не богатеями. Может быть, лучше других об этом сказал Антон Васильевич Туркул, кадровый офицер Русской армии и герой Белого дела. В бою за станцию Ямы был убит один из солдат его отряда, молоденький гимназист:

"Я сложил крестом на груди совершенно детские руки, холодные и в каплях дождя... Русский мальчуган пошел в огонь за всех. Он чуял, что у нас правда и честь, что с нами русская святыня. Вся будущая Россия пришла к нам, потому что именно они, добровольцы - эти школьники, гимназисты, кадеты, реалисты, - должны были стать творящей Россией, следующей за нами. Вся будущая Россия защищалась под нашими знаменами: она поняла, что советские насильники готовят ей смертельный удар. Бедняки офицеры, романтические штабс-капитаны и поручики и эти мальчики-добровольцы, хотел бы я знать, каких таких "помещиков и фабрикантов" они защищали? Они защищали Россию, свободного человека в России и человеческое русское будущее. Потому-то честная русская юность, все русское будущее - все было с нами"8.

Безусловно, "не всегда были подобны горнему снегу одежды белого ратника". Как Вы сами пишете, Григорий Соломонович, три года войны сильно ожесточили сердца, но все зверства белых не идут ни в какое сравнение с планомерным кошмаром красного террора. Красный террор был официальной политикой большевиков, был провозглашен Совнаркомом 5 сентября 1918 года. Массовый расстрел заложников "из буржуазии и офицерства", виновных только своим социальным положением при старом режиме, объявлялся законной мерой пресечения "малейших попыток сопротивления" советской власти. И не только объявлялся. По всей России сотни тысяч людей, как Вы знаете, были убиты самым ужасным образом как заложники, то есть, по определению, без суда и следствия, так как лично их не за что было судить даже советской власти.

После убийства председателя Петроградской ЧК, отвратительного палача и садиста Моисея Урицкого, "Красная газета", официальный орган Петроградского совдепа, возглавляемого Зиновьевым, писала: "Убит Урицкий. На единичный террор наших врагов мы должны ответить массовым террором... За смерть одного нашего борца должны поплатиться жизнью тысячи врагов". На следующий день: "Кровь за кровь. Без пощады, без сострадания мы будем избивать врагов десятками, сотнями. Пусть их наберутся тысячи. Пусть они захлебнутся в собственной крови!.. За кровь товарища Урицкого, за ранение тов. Ленина, за покушение на тов. Зиновьева, за неотмщенную кровь товарищей Володарского, Нахимсона, латышей, матросов - пусть прольется кровь буржуазии и ее слуг, больше крови!" А уже через четыре дня та же газета с видимым огорчением сообщала в передовой: "Вместо обещанных нескольких тысяч белогвардейцев и их вдохновителей - буржуев расстреляно едва несколько сот". В действительности только по сохранившимся спискам в те дни в Петрограде было расстреляно до 900 заложников и еще 512 в Кронштадте. Факты можно приводить бесконечно9.