Александр Колпакиди - Все о внешней разведке

Весной 1985 года Эймс добился, чтобы его задей­ствовали в операции «Коршип», проводимой совместно ЦРУ и ФБР. Целью этой операции было развить успех в проникновении в советские спецслужбы, достигнутый после вербовки подполковника КГБ Валерия Мартыно­ва и майора КГБ Сергея Моторина из вашингтонской резидентуры, завербованных в 1982 и 1983 годах. Эймс участвовал в операции под именем Рика Уэллса и встречался с сотрудниками советского посольства в Ва­шингтоне, осторожно прощупывая их на предмет вер­бовки. Среди его контактов были уже упомянутый Сер­гей Дивильковский и советник советского посольства в Вашингтоне по вопросам разоружения Сергей Чувахин. Это обстоятельство, по мнению Эймса, благоприят­ствовало его замыслу.

16 апреля 1985 года Эймс должен был встретиться с Чувахиным в отеле «Мэйфлауэр», находившемся на рас­стоянии одного квартала от здания советского посоль­ства. Перед встречей он напечатал записку следующего содержания:

«Я, Олдрич X. Эймс, работаю начальником контрраз­ведывательного подразделения в отделе СВЕ ЦРУ. Я слу­жил в Нью-Йорке под псевдонимом Энди Робинсон. Мне нужно .50 тыс. долларов в обмен на следующую ин­формацию о трех агентах, которых мы в настоящее вре­мя вербуем в Советском Союзе» [172] .

Эту записку Эймс вложил в конверт вместе со стра­ницей из внутреннего телефонного справочника СВЕ ЦРУ, на которой подчеркнул свою фамилию. На конвер­те он написал: «Ген. Андросову. Резиденту КГБ» — и вложил его в другой конверт, без надписи. Эймс рассчи­тывал передать чистый конверт Чувахину во время лен­ча, предполагая, что когда тот позже вскроет его и про­чтет имя адресата на внутреннем конверте, то немедлен­но передаст его по назначению.

Эймс отправился на встречу в «Мэйфлауэр» точно к назначенному времени. Но Чувахин опаздывал на встре­чу более чем на 45 минут, и Эймс в нарушение всех правил пришел в советское посольство. Там он передал конверт охраннику и немедленно покинул здание. На следующий день Эймс доложил своему начальнику Девиду Мерфи о несанкционированном визите в советское посольство, объяснив его тем, что Чувахин не пришел на ленч.

Предложение Эймса было встречено в КГБ с энтузи­азмом. Дело в том, что в последние годы советскую разведку часто преследовали неудачи и провалы, свиде­тельствующие о том, что в ее ряды проникли предатели. Поэтому вербовка начальника контрразведывательного отделения отдела СВЕ, работающего против СССР, была даром небес. Разумеется, круг лиц, знавших об Эймсе, был резко ограничен. Так, в вашингтонской резидентуре об Эймсе знали только резидент Станислав Андреевич Андросов и его заместитель по линии «КР» (внешняя контрразведка) Виктор Иванович Черкашин. Более того, опасаясь утечки информации об Эймсе от , возможных «кротов» в ПГУ КГБ, Черкашин не сообщил о нем в Центр шифрограммой, а сам вылетел в Москву и доло­жил лично Крючкову. Всего же из сотрудников КГБ настоящее имя ценного источника в ЦРУ знали только 8 человек:

Виктор Михайлович Чебриков (в 1982—1988 годах — председатель КГБ СССР);

Владимир Александрович Крючков (в 1975—1988 го­дах—начальник ПГУ);

Вадим Алексеевич Кирпиченко (в 1979—1991 годах — первый заместитель начальника ПГУ);

Леонид Владимирович Шебаршин (в 1989—1991 го­дах— начальник ПГУ КГБ);

Станислав Андреевич Андросов (в 1982—1986 годах — резидент ПГУ в Вашингтоне);

Виктор Иванович Черкашин (в середине 80-х годов — заместитель резидента в Вашингтоне по линии «КР»);

Владимир Иванович Мечулаев (оператор Эймса с 1985 по 1989 год);

Юрий Кареткин (оператор Эймса с 1989 по 1994 год).

Кроме них о контактах КГБ с Эймсом знали сотруд­ники МИД СССР Сергей Чувахин и Алексей Хренков. Даже первый директор СВР Евгений Максимович При­маков и первый президент России Борис Николаевич Ельцин знали только, что некий ценный источник в ЦРУ существует. Такие меры предосторожности были, как оказалось, далеко не лишними. Именно благодаря им Эймс смог пережить развал Советского Союза и таких руководителей КГБ, как Вадим Бакатин.

Вернувшись из Москвы, Черкашин попросил Чувахина пригласить Эймса в посольство. Этот визит состоял­ся 17 мая, и Эймс заранее предупредил о нем свое на­чальство и ФБР. В этот раз Чувахин познакомил Эймса с Черкашиным, с которым он обговорил условия даль­нейших контактов.

Последующие встречи Эймса с советскими предста­вителями проходили с соблюдением всех мер предосто­рожности. Так, до тех пор пока он находился в Вашинг­тоне, с ним встречался исключительно Чувахин. Это было безопасно не только потому, что такие встречи не вызвали бы подозрения у начальства Эймса и ФБР, но и из-за того, что Чувахин, хотя и не был сотрудником КГБ, на дух не переносил американцев. Что касается затребованной Эймсом суммы 50 тыс. долларов, то она была выплачена при первой же встрече. А спустя некото­рое время ему сообщили, что его услуги оценены в несколько миллионов долларов. Хотя Эймс и знал, что ему дадут много денег, он никак не ожидал такой щед­рости. Впрочем, деньги не были выброшены на ветер. При помощи сведений, полученных от Эймса, были арестованы все агенты ЦРУ в рядах советских спецслужб, действующие аж с начала 60-х годов. О конкретных фа­милиях будет сказано чуть позже.