Аполлон Кузьмин - Крещение Киевской Руси

Следовательно, легендарные сведения, подтвержденные нумизматическими данными, представляют нам, казалось бы, парадоксальную картину: изначально норманны (северные люди) этнически были связаны с аланами-иранцами, и германского этнического элемента у этих норманнов не прослеживается.

В свете указанных фактов могут быть рассмотрены и два принципиально значимых источника: известие о «Росском каганате» под 839-м и «Норманнском каганате» под 871 годом. В первом сообщении, записанном франкскими «Вертинскими анналами», говорится о послах народа «рос», прибывших в Константинополь откуда-то с севера и возвращавшихся на родину через Германию, поскольку пути к ней были перерезаны дикими варварскими народами. Правитель этой страны носил титул «кагана», приравнивавшегося на Востоке к византийскому титулу «императора». Но германский король заподозрил, что это свеоны, прибывшие в качестве шпионов-лазутчиков.

Сообщение явно не объяснялось традиционными норманистскими и антинорманистскими интерпретациями. В Скандинавии не было племен, которые бы знали вообще титул «кагана», а под «свеонами» и те, и другие понимали шведов. Только норманисты при этом и народ «рос» отождествляли со шведами, а антинорманисты, как бы уступая, соглашались, что южный народ представляли шведские послы. Между тем, у римского историка Тацита (I в н. э.) свевы и свеоны упоминаются как разные племена, а в IX веке франкские летописцы «свеонами» называли неопределенное население Балтийского побережья и островов, поскольку выхода к этому морю франки-германцы не имели, да и не участвовали в то время шведы в разбойных нападениях викингов.

Скорее всего, сообщение о «Росском каганате» ведет не в Скандинавию, а к берегам Дона. Росский каганат, государство, созданное в конце VIII — начале IX в. русами-аланами — это, очевидно, давно известная археологам салтовская культура на Дону и Северском Донце. Сам титул «кагана» предполагает, с одной стороны, соседство тюркского народа, а с другой — независимость «каганата» от любого другого государственного образования. Иными словами, Росский каганат — это не часть Хазарии, как и до сих пор считают многие хазароведы, а ее соперник в Причерноморских степях. И культура района Северского Донца и Подонья в это время заметно выше, нежели в собственно кочевой Хазарии. Об этом свидетельствует и уровень ремесла (в частности, уровень строительной техники), и наличие собственной чеканки монет (восточного же образца).

Нумизматика свидетельствует о тесных связях Подонья с Прибалтикой. Петергофский клад арабских монет начала IX века содержит и монеты, отмеченные «русскими письменами», являющимися по своему происхождению именно аланскими, т. е. иранскими. Когда начались эти связи, остается неясным. Тем более что этим вопросом просто никогда не занимались, если не считать указания на то, что прибалтийский янтарь появляется в салтовской культуре с конца VIII века. Но отлив части алан по Волго-Балтийскому пути явно не был первоначальным. С другой стороны, в Поднепровье в это время вообще еще не было кладов восточных монет и, очевидно, путь «Из варяг в греки» еще не действовал.

В 30-е годы IX века Росский каганат подвергся разорению со стороны хазар и венгров, и обитатели каганата куда-то ушли — куда? Может быть, в Прибалтику?

В Германии Прибалтику представляли смутно. Об этом можно судить по тому, что даже один из самых осведомленных авторов XII века Гельмольд считал, что Балтийское море называется так от латинского balteus — «пояс», потому что длинным поясом проходит «через земли скифов» «до самой Греции». На самом деле корень «балт» происходит от балтского «белый». Но о том, что Балтийское море («Варяжское», «море русов и славян») каким-то образом соединяется с Черным и «Меотским» (Азовским) морями знали и на Западе, и на Востоке. И в этой связи представляет значительный интерес комплекс сведений восточных авторов об «Острове русов», правитель которого носил тоже титул «кагана». Остров этот искали в разных местах, но и указание на «Норманнский каганат» под 871 годом (византийский император, перечисляя разные титулы, приравнивал его к королевскому), и размеры острова — «три дня пути» — ведут именно в Прибалтику.

«Три дня пути» — это около ста километров. Такой остров на Балтике есть: это нынешний «Сааремаа», что означает (в эстонском языке) просто «островная земля». То же это значит и в исландских сагах — «Ейсюсле» (позднее на германской почве превратившееся в «Эзель»), то же это означает в германизированном названии «Хольмгард», совершенно неправомерно относимое к Новгороду. Компонент «гард», видимо, относится к глубокой индоевропейской древности. Он известен разным языкам, означая не всегда одно и то же. У всех кельтских народов, как и у исландцев, это — «сад», «огороженное место», чем-то обозначенная территория вроде славянского «мир», «волость» или исландского «сюсла», как определенная управленческая единица. По сообщениям Адама Бременского (около 1075 года) и Гельмольда, даны вместо «Хольмгард» употребляли «Острогард», в чем слышится и славянское «островная земля», тем более, что балтийские славяне шли на восток по Волго-Балтийскому пути много раньше данов, по крайней мере, с конца VIII века.