Кристофер Брук: Саксонские и нормандские короли. 450 – 1154 гг

Исторические ярлыки легко вводят нас в заблуждение, а самые обманчивые из них те, что окружают представления о правлении и королевской власти. Никому не приходит в голову, что средневековый король, будь то в Англии, Франции или Германии, был конституционным монархом в современном понимании. Но часто можно услышать или прочитать споры о том, была ли их власть ограниченной или абсолютной, выборной или передаваемой по наследству. Без сомнения, эти вопросы мы будем держать в голове по мере изучения этих королей и способа их правления, но в первую очередь нас должны интересовать менее абстрактные понятия. Если мы будем обращать внимание на то, как эти люди действовали и как они описывали свои действия, мы гораздо лучше поймем их притязания; мы лучше поймем их образ мыслей не как отражение последовательных принципов политической мысли, а как поле боя противоборствующих притязаний и стремлений без явной связи между собой. Человеческая природа, как говорят нам психологи, подвержена изменениям. Но дворянин, шумно приветствующий саксонского короля, действовал, подталкиваемый смешанными побуждениями, такими же сильными, беспорядочными и захватывающими, что и современный избиратель. Это сказано не для того, чтобы преуменьшить интерес к политической теории или ее влиянию на дела людей. Как мы увидим, интеллектуальные влияния, совершенно далекие от местной традиции саксов, сыграли решающую роль в формировании английской монархии. Но значение этого станет очевидным лишь тогда, когда мы тщательно изучим некоторые особенности власти первых королей. И первый вопрос состоит в том, как люди становились королями.

Эта проблема стала предметом многих необычных представлений. В 1867 г. в первом томе своей огромной «Истории Нормандского завоевания Англии» Эдвард Огастес Фриман предложил одно из самых абсурдных. Вот что он написал о витенагемоте, совете англосаксонских королей: «В каком-то смысле он был более демократичным, чем что-либо, о чем осмелился бы мечтать самый продвинутый либерал; но в каком-то смысле — более авторитарным, чем что-либо, что осмелился бы защищать самый несгибаемый консерватор. А на практике он, вероятно, должным образом представлял чаяния народа. А если так, то ни один народ никогда не пользовался более полной политической свободой, чем англичане в эти давние времена. Ведь полномочия древнего витенагемота сверх всякой меры превышали полномочия, которыми наш писаный закон облекает современный парламент. В некоторых отношениях они превышали полномочия, которыми наша традиционная конституция облекает палату общин. Король не мог абсолютно ничего сделать без согласия своих советников. Прежде всего, именно от них он получал свою политическую жизнь, и именно от них он зависел в том, чтобы она продолжалась. Совет избирал короля, и он же мог низложить его. Возможность свергнуть короля — это возможность, которой по самой ее природе можно пользоваться редко, и поэтому не найдется много королей, низложенных по постановлению парламента хоть до, хоть после Нормандского завоевания...

Если витан мог свергнуть короля, то нет никаких сомнений в том, что витан его и выбирал. Удивительно, как люди этого не видят... Королевская власть в древней Англии была выборной. Она была выборной точно так же, как была выборной власть во всех германских королевствах. Люди, в глазах которых рождение имело высокую ценность, желали, чтобы король был потомком прославленных предков королевских кровей. Во времена язычества считалось, что король должен быть потомком богов. Такие настроения повсеместно указывали на какую-нибудь династию как королевскую, члены которой имеют особое право на голоса избирателей. В каждом королевстве имелась королевская семья, из членов лишь которой при обычных обстоятельствах избирались короли. Но здесь витан был волен выбирать».

Фриман имел намерение доказать несостоятельность старой теории тори о божественном праве королей на престол. Он обращает внимание на то, что в разных странах существует бесконечное количество различных правил порядка наследования, и неразумно предполагать, что одно из них более естественное или неизменное, нежели другое. Странно, что он допускает, что английский закон всегда был ясным и последовательным, даже если он меняется в определенные периоды. Он, как и мы сейчас, жил при монархии, правила престолонаследия в которой были точно определены законом. Они, возможно, представляют собой самую точную и четкую схему, окружающую наших современных монархов. Когда умирает король или королева, мы знаем, кто будет их преемником — или, скорее, кто в тот же миг стал им. Вся королевская семья организована согласно порядку наследования в соответствии с четким принципом, установленным законом; в данном случае — письменным законодательным актом.