Алексей Глухов - Русь книжная

Этот мрачный прогноз не оправдался. Великая Октябрьская социалистическая революция внесла свои коррективы, в кратчайшие сроки книга стала достоянием каждого, а страна наша превратилась в могучую книжную державу.

…Утро 27 октября 1917 года (по старому стилю). Только что закончился Второй Всероссийский съезд Советов. Власть перешла в руки трудящихся. Съезд образовал первое на планете рабоче-крестьянское правительство — Совет Народных Комиссаров во главе с Владимиром Ильичем Лениным. Смольный бурлит. Тут же даются важнейшие поручения и назначения. Дел — множество! Их нужно выполнять незамедлительно, сейчас же. Решаются вопросы войны и мира, защиты революции, обеспечения рабочих хлебом…

Одновременно Ленина не оставляли мысли другого рода. По воспоминаниям Луначарского, Владимир Ильич встретился с ним в Смольном и заговорил «относительно первых шагов революции в просвещенском деле», о том, что «очень многое придется совсем перевернуть, перекроить, пустить по новым путям». Именно тогда были произнесены В. И. Лениным слова:

«Книга — огромная сила. Тяга к ней в результате революции очень увеличится. Надо обеспечить читателя и большими читальными залами, и подвижностью книги, которая должна сама доходить до читателя. Придется использовать для этого почту, устроить всякого рода формы передвижек. На всю громаду нашего народа, в котором количество грамотных станет расти, у нас, вероятно, станет не хватать книг, и если не сделать книгу летучей и не увеличить во много раз ее обращение, то у нас будет книжный голод».

Пролетарское государство только что родилось, а Владимир Ильич уже думал о книгах для народа…

Сразу же после свержения Временного правительства принимались меры к тому, чтобы приобщить широкие массы к политике, чтобы правильно информировать их о происходящих событиях, чтобы снабдить их книгами, газетами, листовками, брошюрами. По воспоминаниям В. Д. Бонч-Бруевича, один из первых декретов Советской власти — Декрет о земле — был не только немедленно напечатан в газетах, его много раз издавали отдельной книжечкой и бесплатно рассылали во множество экземпляров в губернские и уездные города, во все волости России.

Что же прежде всего выпускалось в то время, какие книги рассылались? «Это была, — пишет Джон Рид, — не дешевая, разлагающая макулатура, а общественные и экономические теории, философии, произведения Толстого, Гоголя и Горького»…

Особенное внимание обращалось на труды классиков марксизма. В 1918 году тиражи произведений Маркса и Энгельса доходили до 50 тысяч, В. И. Ленина — до 500 тысяч экземпляров.

Появляются первые крупные издания художественной литературы: собрания сочинений Салтыкова-Щедрина, Чехова, Глеба Успенского, Герцена… Они печатаются огромными для того времени тиражами — от 50 до 100 тысяч экземпляров. Начался выпуск «Народной библиотеки». Читатели получили «Метель» и «Выстрел» Пушкина, «Тамань» Лермонтова. Одной из лучших продукций полиграфии первого года революции была повесть Л. Н. Толстого «Хаджи-Мурат» с иллюстрациями Е. Лансере. В 1918 году вышла поэма А. Блока «Двенадцать».

И книга не лежала на складах — она немедленно поступала во все уголки страны. Спрос на нее был огромный.

В эти годы по инициативе М. Горького предпринимается ряд интереснейших издательских начинаний. Такова «Всемирная литература», ставившая своей целью познакомить читателей со всеми сокровищами мировой поэзии и прозы.

Англичанин Герберт Уэллс, посетивший молодую Советскую республику в 1920 году, в книге «Россия во мгле» так охарактеризовал деятельность «Всемирной литературы»: «…Большинство писателей и художников нашли работу по выпуску грандиозной по своему размаху, своеобразной русской энциклопедии всемирной литературы. В этой непостижимой России, воюющей, холодной, голодной, испытывающей бесконечные лишения, осуществляется литературное начинание, немыслимое сейчас в богатой Англии и богатой Америке. В Англии и Америке выпуск серьезной литературы по доступным ценам фактически прекратился сейчас „из-за дороговизны бумаги“. Духовная пища английских и американских масс становится все более скудной и низкопробной, и это нисколько не трогает тех, от кого это зависит. Большевистское правительство, во всяком случае, стоит на большей высоте. В умирающей с голоду России сотни людей работают над переводами; книги, переведенные ими, печатаются и смогут дать новой России такое знакомство с мировой литературой, какое недоступно ни одному другому народу».