Рената Либина - Вопросительная история

Человек рисовал то, что ел. Чтобы и дальше есть то, что нарисовано. Мало кто из учёных сомневается: в пещерах изображались просьба, молитва, напоминание. Кому-то или чему-то давался знак: сделай так, чтоб эти звери и завтра были, пусть они не переводятся никогда. К просьбе «создать» животное время от времени добавлялось пожелание об удачной охоте: 15 % зверей показаны ранеными, некоторые изображения хранят следы от ударов копий и дротиков. Но основная часть рисунков не «испорчена» охотничьей магией. Пусть звери будут. Это главное, о чём просил кроманьонец.

Бегущая лошадь. Фреска из пещеры Ласко.

Кто же являлся адресатом живописной молитвы? Кто должен был понять послание и обеспечить многочисленность стад? Похоже, призыв обращался к земле. Для кроманьонцев земля была домом. Они жили в пещерах, там рождались их дети. Каждую вес-ну из земли появлялись новые растения. И каждую весну приходили стада зверей. Люди не знали откуда. Проще всего было предположить, что звери тоже берутся из земли. Земля казалась источником жизни. Всякой – и растительной, и животной. Может быть, кроманьонцы думали, что звери рождаются в толще скал, а потом вылезают из трещин и выходят из стен? Пещерные художники любили рисовать, обыгрывая естественные выступы и расколы. Шероховатый кусок поверхности становился гривой, продолговатый камень – глазом, трещина – изгибом спины. Возможно, рисунок наносили там, где в колеблющемся свете жировых ламп художнику почудился контур зверя. Значит, он где-то здесь, близко и пытается «пробиться» сквозь стену. Рисунок поможет ему родиться. И не один раз. Конечно, если правильно выбирать места, где звери норовят вылезать из стен. Как геолог ищет признаки руды, так и пещерный художник по каким-то приметам определял, где лучше нанести рисунок, чтобы он «работал» хорошо и желательно вечно. Теперь можно только догадываться, что это были за признаки. Лошадей, например, рисовали там, где гулкое эхо повторяется многократно, напоминая стук копыт. Но, видимо, чтобы изображения успешно «работали», необходимо было поместить их в самой толще горы, где Земля лучше чувствует, о чём её просит человек. И где подземный рисунок – условие земной жизни – надёжно скрыт от порчи и гибели. А ещё пещерный художник вовсе был не так прост, как недавно казалось ученым. Он отлично знал, без чего не вытащить рыбку из пруда и где бывает бесплатный сыр. Судя по всему, древний мастер слабо верил, что небрежных штрихов прямо у входа в пещеру будет достаточно для сытой жизни. Чем больше труда предстояло затратить на создание рисунка, тем лучше и дольше он будет кормить племя. Узкий лаз, высокий свод и глубокий колодец становились для художника не препятствием, а находкой. Вот почему, изображая лошадь, бизона или мамонта, их прятали так старательно.

Корова. Фреска из пещеры Ласко.

Впрочем, человека скрывали ещё старательней. Среди сотен рисунков, на которых показаны звери, редко встречается человек. Лишь в одной пещере из пяти можно отыскать его изображение. Точнее, намёк на изображение. В отличие от зверей, «наскального» человека трудно узнать. Чаще всего он замаскирован под зверя. Вот персонаж из пещеры Трёх братьев. Тело покрыто шкурой льва или медведя, лошадиный хвост, оленьи рога, глаза совы и длинная борода, как у Деда Мороза. Пожалуй, это самая человеческая деталь. Обычно это чудовище именуют колдуном. Как и его «коллегу» из той же пещеры, в маске бизона и с флейтой в руках. А вот рисунок из Ласко. Детский на первый взгляд. Лежащий человек показан несколькими штрихами. Вытянутый прямоугольник – тело. Набор палочек – ноги и руки с четырьмя пальцами. И головка с птичьим клювом. Можно было бы подумать, что рисовал малыш, не умеющий считать до пяти. Если бы не прекрасные рисунки бизона и носорога, нанесённые рядом же. По кроманьонскому правилу, как только дело доходило до человека, следовало продемонстрировать неумение рисовать или скрыть человеческий облик под маской зверя. И надо было рисовать человека – и нельзя. Приходилось «идти на компромисс»: изображать его не слишком похожим на самого себя.

Сцена охоты. Фреска из пещеры Ласко.

Всё происходило так, как будто нарисованный человек делал какую-то важную, но опасную работу. Покрывая своего персонажа шкурой зверя или составляя его из чёрточек, художник надевал на него защитный «скафандр». Что за задачу выполнял человек-рисунок? Скорее всего, он колдовал. В отличие от живого «коллеги», практически вечно. Но почему ему позволялось открыть своё лицо? Об этом можно только гадать. Что ж, погадаем. Художник знал, какая судьба ждёт красиво нарисованных зверей. Они будут возникать в природе раз за разом, чтобы снова и снова становиться пищей человека. Чем тщательнее выполнен рисунок, тем больше шансов, что именно так всё и произойдёт. Если человека-колдуна изобразить вполне реалистично – он обречён на то же самое, что и любой прилично нарисованный бизон: его ждёт вечная гибель. Видимо, человек-художник человеку-рисунку такой судьбы не желал и «засылал» его в мир гибнущих зверей замаскированным. 10 тыс. лет назад великая пещерная живопись исчезла. Больше никто не пробирался к середине горы, чтобы запечатлеть оленя или бизона. Рисунки выбрались на открытые скалы и стали похожи на картинки детсадовцев. На земле настала другая эпоха. Не без помощи человека кончилось время больших зверей. И только в глубине гор рисованная мольба по-прежнему просит их прийти на водопой.

Читать дальше