Георгий Дорофеев - Хрущев - интриги, предательство, власть

– Как же вы его рекомендовали в Промакадемию, а потом, как мне доложили, по вашей протекции он стал секретарем парткома.

– Хрущев признал свои ошибки, – сказал Каганович, – покаялся, и я подумал, что из него может выйти толк, если малость подучить. Раскаявшийся грешник… Да и вы мне, – напомнил Каганович Сталину, – советовали присмотреться к рабочим и смелее выдвигать их на руководящую работу.

Сталин вспомнил рассказы жены о партийных делах академии и улыбнулся. С ее слов выходило, что Хрущев перевернул там все вверх дном, и те, кто раньше поддерживали оппозицию, теперь поддерживают линию партии. По его требованию более 40 слушателей было исключено из академии со строгими выговорами.

В это время в кабинет вошла Надежда Сергеевна.

– Ты как всегда кстати, – сказал Иосиф Виссарионович, обращаясь к жене, – мы с товарищем Кагановичем говорили о вашем секретаре парткома Хрущеве. Товарищ Каганович хвалит его. А ты как? По-прежнему считаешь его хорошим работником?

Надежда Сергеевна, не задумываясь, дала положительную оценку Хрущеву.

У Сталина не было оснований не доверять Кагановичу и жене. К тому же он поверил в искреннюю речь Никиты Сергеевича на партконференции.

– Присмотритесь к нему, – сказал Сталин Кагановичу, – у него много наносного, он, судя по его выступлению на конференции, перегибает палку, но это по молодости, это пройдет. Попробуйте его на партийной работе.

Хрущева избрали секретарем Баумановского, а спустя некоторое время Краснопресненского райкома партии Москвы. Этот взлет вызвал в нем огромный прилив гордости и самолюбования. Он понял, что его заметили, и что ему доверяют, и это доверие нужно оправдать и показать себя. Вспомнился когда-то давно прочитанный им рассказ украинского писателя Винниченко «Талисман». Позже, когда Никита подымится на вершину власти, он будет неоднократно его пересказывать, сравнивая себя с героем этого произведения. Хрущеву нравился этот вымышленный образ, трагикомизма которого он не видел и не понимал.

В рассказе Винниченко речь шла о политических заключенных, среди которых случайно оказался и сапожник Пиня из еврейского местечка. Политические разногласия между заключенными не позволяли им договориться и избрать старосту камеры. После долгой дискуссии решили в качестве компромисса и для потехи назначить старостой скромного и тихого сапожника Пиню. Однако, став старостой, Пиня проявил себя мужественным лидером. Он не только ловко организовал побег заключенных, но и первым, рискуя жизнью, пошел на охранников.

– Вот так и я, – говорил Хрущев, – оправдывая высокое доверие, жертвовал собой.

Говорят, всякое сравнение хромает, а что касается сравнения Хрущева с Пиней, то здесь явный перебор. Пиня, несмотря на политические разногласия, которых он не понимал, спасал своих товарищей и ради этого рисковал жизнью. Никита Сергеевич ради собственной карьеры, ничем не рискуя, а исключительно только для того, чтобы показать себя и свою преданность, уничтожал однопартийцев.

Заняв пост секретаря Бауманского райкома партии, Хрущев проявил себя ярым разоблачителем «правых». Он, как заправский сыщик, находил их всюду– в торговле, в нефтяном тресте, в наркомате железнодорожного транспорта, в издательстве «Молодая гвардия», в Азотном институте, Московском меховом тресте, на предприятиях… Ему нравилось запугивать людей, вешать на них ярлыки оппозиционеров и расправляться по своему усмотрению. Уже будучи на пенсии, Микоян писал: «Трудно даже представить, насколько недобросовестным, нелояльным к людям человеком был Хрущев».

Это увидит Анастас Иванович и многие другие с расстояния двух десятков лет, а в начале тридцатых годов Хрущева зачислили в ряды бескомпромиссных борцов со всякой оппозицией и «троцкистско – бухаринской бандой». Несмотря на свою прозорливость в политике, Сталин не смог «раскусить» Никиту. Видимо, здесь сказалось доверие к рабочему человеку. Хрущев для него как бы олицетворял весь рабочий класс, и Сталин решил поднять его на уровень крупного государственного и партийного деятеля. В этом была и определенная необходимость.

Бывшие соратники, работавшие под руководством Ленина, выходцы из богатых и дворянских семей считали Сталина проходной фигурой и создавали всякие фракции, группы и группировки, направленные против него. Сталин находил опору только в кругу менее известных партийных и государственных лидеров, число которых он пытался увеличить за счет рабочих, как в центре, так и в местных партийных организациях. Он увидел в Хрущеве задатки неплохого организатора, а главное – горячего сторонника курса на индустриализацию и коллективизацию страны, против которого откровенно выступали многие бывшие сподвижники. В этом конфликте Хрущеву, рабочему коммунисту, отводилась роль человека, устами которого «глаголет истина». Видел Сталин – не мог не видеть – в Хрущеве и недостатки: горячность, поспешность, непродуманность в высказываниях, но относил их на счет молодости и низкого образования. Эти недостатки он считал поправимыми и предложил Кагановичу взять Никиту Сергеевича под свое покровительство.