Константин Пензев: Русь Татарская. Иго, которого не было

Между тем, событие 1391 года – это только начало. Дальше, что называется, больше, т. е. все больше ордынских царевичей и ордынцев попроще едут в Москву. Все едут и едут. Москва же, как это известно, не резиновая, но это не препятствует «татарам» угнездиться здесь в количестве 156 аристократических родов, с родословной до Чингис-кагана включительно, т. е. всего лишь на 12 родов меньше, чем Рюриковичей.

Но как так может быть? Во времена разгула «монголо-татарского ига» ордынцы, в большинстве случаев, появлялись в Московии в составе экспедиционных воинских контингентов, выделяемых ордынскими царями в помощь русским князьям. Какого-либо особого желания переселиться на земли будущей Великороссии они не испытывали, особенно после событий 1262 года. Но как только иго закончилось и русские освободились от гнета, так сейчас же в Московию понаехали татары.

Что это были за «татары»?

Первое замечание заключается в следующем. Г.В. Вернадский, к примеру, указывает: «К 1450 г. татарский (тюркский) язык стал модным при дворе великого князя Василия II Московского, что вызвало сильное негодование со стороны многих его противников. Василия II обвиняли в чрезмерной любви к татарам и их языку («и речь их»). Типичным для того периода было то, что многие русские дворяне в XV, XVI и XVII веках принимали татарские фамилии. Так, член семьи Вельяминовых стал известен под именем Аксак (что значит «хромой» по-тюркски), а его наследники стали Аксаковыми. Точно так же, одного из князей Щепиных-Ростовских звали Бахтеяр (bakhtyar по-персидски значит «удачливый», «богатый»). Он стал основателем рода князей Бахтеяровых, который пресекся в XVIII веке» («Монголы и Русь»). Таким образом, под некоторыми «татарскими» фамилиями могли выступать не собственно «татары», а, если так можно выразиться, «татарствующие».

Второе замечание состоит в том, что под тюрко-иранскими именами Батыр-ходжа, Хидыр-ходжа и Мамат-ходжа могли скрываться самые что ни на есть славянские физиономии, еще и по той причине, что основную часть ордынского войска составляли русские рекруты. Данный вопрос мы обсуждали в книге «Русский царь Батый».

Однако какова же ирония истории! Авторы российских учебников утверждают, что после 1480 года иго закончилось, т. е. закончилось вообще, хотя бы и «номинального» характера. Якобы Иван III по этому поводу рвал и топтал ханскую грамоту, а русским детям, и автору этой книги в частности, в XX веке показывали в школьном учебнике соответствующую высокохудожественную картину известного живописца, на которой вышеупомянутый Иван III указывал ханским послам направление на юг. Между тем оказывается, что к 1450 году «татары» и их культура вошли в моду, вроде того, как сейчас в России в моде голливудские фильмы и английский язык.

При этом следует отметить вот еще какое обстоятельство.

Как указывает М.Д. Приселков, представлять которого здесь не требуется, в конце XV века состоялось первое «постордынское» переписывание российской истории, точнее, русских летописей: «Гибель Византии (1453 год. – К.П. ) и свержение татарского ига резко сказываются на летописных текстах той поры, так как Москва начинает переработку летописных материалов в духе торжествующего московского единодержавия, предназначая уже теперь это чтение для политического воспитания подданных. Переработка эта, любопытная для характеристики политических взглядов и вкусов своего времени, но гибельная для точности передачи старых летописных текстов, захватывает не только московское великокняжеское летописание, но и летописание всех других феодальных центров. Нет никакого сомнения, что при поглощении Москвою того или иного княжества в числе прочих унизительных подробностей этого поглощения, как срытие крепостей, увоз в Москву исторических и культовых ценностей, было пресечение местного летописания как признака самостоятельной политической жизни и уничтожение официальных экземпляров этого летописания. Только так можно себе объяснить, что, несмотря на значительное число летописных центров древности, одна Москва теперь предстоит перед нами в своем официальном летописании, а все прочие местные летописцы сохранились до нас или в составе московских сводов, или в частных списках, причем только в исключительных случаях не прошедших московской обработки» («История русского летописания XI–XV вв.»).

Все, о чем пишет М.Д. Приселков, вполне понятно, непонятно только одно, почему некоторые русские аристократы в XV веке обожали именоваться Бахтеярами и Аксаками? К примеру, в наше время многие русские семьи дают своим детям иностранные имена западноевропейского происхождения, как-то: Артур, Эдуард, Маргарита, Алиса и др., но вряд ли кто-то ныне решится назвать свое чадо именем Ахмед, Абдулла или же Юсуф. Почему так? Для ответа на этот вопрос попробуем разобраться в некоторых реалиях средневековых времен.