Себастьян Хаффнер: От Бисмарка к Гитлеру

В заключение как последнее значительное событие в этой цепочке последовала Хельсинкская конференция, которая длилась с 1971 по 1975 год. Все без исключения европейские страны, включая Советский Союз, США и Канаду — то есть всё НАТО, весь Варшавский пакт и все европейские нейтральные страны — приняли участие в этой величайшей в послевоенной истории международной конференции. В Хельсинки было выработано и подписано нечто вроде европейского мирного урегулирования, что можно сравнить с Венским заключительным актом 1816 года.

В первой части Заключительного Хельсинкского Акта — который в нашем случае является наиболее значительным — все эти 35 государств признали друг друга в качестве равноправных, суверенных государств и гарантировали, что не будут вмешиваться во внутренние дела других подписавших договор государств. Тем самым в Европе было установлено признанное всеми политически нормальное и мирное состояние. Это естественно касалось также Федеративной Республики и ГДР. О каком-либо восстановлении Германского Рейха или даже только о будущем объединении германских государств в Заключительном Хельсинкском Акте больше речи не было. И тем самым тридцатилетний процесс, в котором с 1945 года медленно умирал Германский Рейх, можно было рассматривать как завершённый.

С 1975 года в этом отношении изменилось не много. В отношениях между обоими германскими государствами речь идёт открыто не о воссоединении, но о дальнейшем осторожном улучшении и нормализации внутригерманских отношений, которые ещё далеки от завершения.

Мы бы хотели приостановиться на этом месте и поставить вопрос, существует ли перспектива того, что в обозримом будущем что-то может измениться в этой ситуации. Предлагает ли сегодняшнее положение отправную точку для предположения, что нечто подобное русскому предложению о воссоединении и нейтрализации 1952 года еще раз может стать конкретным? Если трезво рассмотреть действительное положение, то ответ звучит так: нет.

В 1952 году отношения обеих сверхдержав ещё не прерывались. Ещё не вполне было решено, сможет ли сотрудничество военных лет всё же ещё раз возобновиться или же останется конфронтация, которая последовала после окончания войны. Между тем однако является несомненным, что эта конфронтация, в напряженном или же в ослабленном состоянии, становится длительной. И это будет оставаться так по меньшей мере столь долго, сколь долго атомное равновесие ужаса сохраняется и предотвращает разрешение этой конфронтации путём войны. Потому что на такую войну, которая для обеих сверхдержав означала бы верное уничтожение, не может рискнуть ни одна из них. Тем самым их свободе маневрирования устанавливаются очень тесные границы, и именно в особенности там, где позже с 1975 года всё урегулировано и закреплено: в Европе и как раз в Германии. Каждый шаг отступления, который бы здесь произвела одна из сверхдержав, стал бы означать шаг вперед другой. По этой причине обе они не могли двигаться.

С 1952 года изменилось ещё кое-что. Тогда ГДР для Советского Союза и его системы союзничества в Восточной Европе была ещё вполне излишней, ГДР ещё образовывала для Москвы дипломатическую массу для маневрирования, некий гарантийный залог. Если бы Америка ушла из континентальной Европы (что тогда еще казалось вполне возможным), то советская зона влияния вероятно стала бы не только устойчивой, но даже ещё и способной к расширению, причём и без ГДР. Сегодня же ГДР в свете стремлений к независимости в Восточном блоке, в особенности в Польше, стала для Советского Союза незаменимой. Естественно, что эти отношения и в обратном направлении верны тем более: для ГДР защитный союз с Советским Союзом всегда был безусловно необходимым.

Можно нечто подобное сказать об отношениях между Соединёнными Штатами и Федеративной Республикой. В 1952 году возможно ещё можно было бы представить себе уменьшенное НАТО, в котором американцы удерживали бы только узкий европейский плацдарм во Франции. Всё же после выхода Франции из военной организации НАТО и её устремлений вести великодержавную политику как некогда, потеря Федеративной Республики означала бы конец НАТО, во всяком случае, поскольку это касается континентальной Европы. Отсюда и Федеративная Республика сегодня стала для Соединенных Штатов незаменимой. И это тоже имеет значение в обратном направлении. Без защитного союза с Соединёнными Штатами не имеющая атомного оружия Федеративная Республика осталась бы беззащитной перед силовым давлением или силой засасывания восточного блока с его атомным оружием.