Себастьян Хаффнер - От Бисмарка к Гитлеру

Вдобавок СС было чрезвычайно расширено. Его функции террора, которые оно практиковало независимо от своих — равным образом наводящих страх — полицейских функций, были переданы особым выученным для этого соединениям, так называемым частям «Мёртвая Голова», которые теперь заместили СА в качестве заведующего и руководителя концентрационных лагерей и ввели в них новый, гораздо более урегулированный, гораздо более бездушный, не столь непредсказуемый и недисциплинированный режим, как прежде. Но это был разумеется не гуманный режим, а напротив скорее ещё более жёсткий с ужасными дисциплинарными наказаниями, от рутинным образом исполнявшегося телесного наказания за тривиальные нарушения дисциплины до часто произвольно применявшейся в качестве наказания смертной казни.

Всё это должно было быть подготовлено. В 1934 году СС были ещё относительно небольшим войском. Им требовалось несколько лет, чтобы превратиться в вызывающий ужас инструмент власти и террора, каким они были приблизительно с 1938 года. Аналогично тому, как вермахту требовались годы, чтобы из небольшого рейхсвера численностью в сто тысяч человек, каким он был ещё в 1933 году — даже если тайно и уже несколько увеличенный — стать огромной военной силой, которая требовалась Гитлеру для его войны.

То, что обе этих вещи, с одной стороны военное вооружение и с другой стороны расширение СС, требовали несколько лет, придало периоду времени между 1934 и 1938 гг. определённую нормальность. Истинные стремления Гитлера, которые очень сильно ощущались в первые годы и которые затем с 1938 года стали распространяться всё больше, только лишь на время ушли на задний план.

Выше я говорил о двух инструментах господства Гитлера: о терроре и о пропаганде. За террор был ответственен Гиммлер со своими СС. Он был в этом отношении правой рукой Гитлера. За пропаганду было ответственно созданное из ничего в марте 1933 года имперское министерство народного просвещения и пропаганды, подчинявшееся Геббельсу, которого можно было назвать левой рукой, незаменимой левой рукой Гитлера.

У Геббельса никогда не было самостоятельного властного положения под Гитлером, до какого вырос Гиммлер в течение последующих нацистских лет. Он всегда оставался только лишь исполнителем, функционером Гитлера, и он никогда не мог влиять на политику Гитлера, в том числе на его внутреннюю политику, как это иногда мог делать Гиммлер. Но Геббельс управлял одним из важнейших государств в государстве Гитлера. Потому что он монополизировал, будучи легальным образом облаченным властью для этого Гитлером, всю область, какую сейчас называют областью медиа, то есть всё, что могло влиять на общественное мнение и общественное настроение. Тогда это были в первую очередь пресса, радиовещание (телевидения ещё не было), но также театр, кино и в определенном смысле даже производство книг, литература. И Геббельс исполнял свою задачу очень искусно, чем с чисто технической точки зрения можно лишь восхищаться.

Геббельс вовсе не пытался обратить в национал-социалистическую веру весь немецкий народ. Вместо этого он направил свои усилия на то, чтобы нарисовать немецкому народу посредством медиа-ресурсов здоровый мир, который должен был установиться при режиме фюрера, под эгидой национал-социализма. Особенно отчетливо это проявлялось в политике Геббельса в области кино.

Хотя министр пропаганды при случае способствовал съёмкам нескольких грандиозных пропагандистских фильмов — но их можно сосчитать на пальцах одной руки. Как правило, вся продукция немецкой киноиндустрии состояла из весёлых, бесхитростных, впрочем технически и с художественной точки зрения хорошо сделанных развлекательных фильмов, в которых события происходили так, как именно всегда происходит в кино: фильмы, в которых маленькие девушки подцепляют больших мужчин и в которых любовь оказывается всегда права, в которых никогда не звучит приветствие «Хайль Гитлер!», в которых нет ни малейшего намёка на то, что Третий Рейх вообще существует. В этих фильмах немецкая кинопублика находила то, что она искала и всегда находила, а именно исполнение своей приватной сокровенной мечты.

Весьма примечательно то, что Геббельс большую часть своей пропаганды делал при добровольном сотрудничестве людей, которые считали себя противниками нацистов, и по образу мыслей были такими. Актёры кино и режиссёры Третьего Рейха большей частью были теми, кого тогда называли «антис [22] «Антис» — от слова «анти-», т. е. «против». ». Исходя из того, что они делали фильмы, в которых Третий Рейх так сказать игнорировался, многие даже полагали, что они ведут своего рода сопротивление. То, что они при этом во всей безобидности и не выражая ничего явно национал-социалистического, совершали работу Геббельса и помогали отчасти втирать очки немецкому народу — а именно, что всё лишь наполовину столь плохо, и что в основном всё ещё люди ведут совершенно нормальную жизнь — этого они не понимали. Нельзя упрекать их в этом, потому что они должны были зарабатывать свои деньги, как любой другой; и любой другой, кто в Третьем Рейхе посредством честной работы хотел заработать свои деньги, сотрудничал тем или иным способом с Третьим Рейхом. Только вот то, что задним числом представляется как помощь сопротивлению, как это теперь происходит во многих воспоминаниях актёров — это слегка преувеличение.