Иштван Рат-Вег - Пестрые истории

Да с ним самим-то что случилось?!

На авантюрные вести из своих берлог выползают проходимцы.

В общем тридцать один лже-Людовик объявился в разных местах и в разное время. Частью они сами выдавали себя за Людовика XVII, частью доверчивые люди нашептывали им легенды.

Самая затейливая весть пришла в Европу из-за океана. Случилось во время правления последнего французского короля Луи Филиппа, что его сын, герцог Жуанвиль, отправился в Америку. Там ему представили вождя индейцев-ирокезов по имени Элеазер. Великий герцог был поражен: «краснокожий вождь сильно походил на короля Людовика XVII. Результатом их частной беседы стало то, что индеец подписал заявление, в котором он отрекался от каких-либо претензий на трон в пользу Луи Филиппа, за что ему купили имение из личных средств короля.

Вот как доверчивого американского читателя дурил репортер вековой давности! Газетная утка по всем правилам! Но нам-то известно яйцо, из которого она проклюнулась.

Жил в Америке один миссионер по имени Вильямс Элеазер. Всю свою жизнь он посвятил обращению в христианство нндецев-ирокезов. Человек он был образованный, даже написал ирокезскую грамматику. Однако в его ученой голове какое-то колесико все же поскрипывало — он всем рассказывал о себе, будто бы он и есть бывший узник Тампля. Находились такие, кто верил ему. Впрочем, он не выдвигал претензий на французский трон и скромно оставался среди своих индейцев до конца жизни. С ним-то и мог встретиться герцог Жуанвиль, и в его лице мог усмотреть какое-то сходство с Бурбонами. Когда во Франции узнали об этом, не верящие в тайну Тампля, смеясь, восклицали: новый претендент на трон — негр.

Вот так рождаются и обрастают подробностями легенды.

Во Франции еще до появления Наундорфа, наиболее серьезного претендента, официальным инстанциям пришлось заниматься еще тремя Людовиками XVII.

Первый был авантюрист по имени Эрваго. Отец его был портняжкой и тем зарабатывал свой скудный хлеб, сыну не нравился их бедный быт, он сбежал из дому и морочил легковерных людей, представляясь им сыном то того, то этого знатного господина. Наконец договорился до того, что он не кто иной, как бежавший из заключения Людовик XVII. Говорят, он был малый красивой внешности, имел благородную осанку и чрезвычайно обаятельные манеры, тем самым настолько втерся в доверие к нескольким дворянам, что они поверили ему и принимали в своих замках. Там он завел настоящий двор, устраивал званые вечера, раздавал награды и титулы. Слава и успех сопутствовали ему недолго. Его отдали под суд и за мошенничество приговорили к четырем годам. Наполеон упростил дело: вместо тюрьмы он засадил его в сумасшедший дом, где тот и умер.

Следующий претендент, Матюрен Брюно, был какой-то дурак. О его ранней юности известно, что он был сыном ремесленника, делавшего деревянные башмаки, прошел через исправительное заведение, потом стал матросом на военном корабле и попал в Америку. Откуда он и объявился в 1815 году уже как Карл Наваррский. Как ему удалось раздобыть паспорт, украшенный этим знатным именем, неизвестно.

Здесь на родине до него дошли клубившиеся слухи о побеге маленького короля, о том, что король жив, и он назвался настоящим Людовиком XVII.

Конечно, его схватили и посадили. Из провинциальной тюрьмы он написал письмо королю Людовику XVIII, в котором просил отправить его в Париж, где он и выложит свои доказательства. Заодно сделал королю выгодное предложение, что он-де пока вовсе не желает отречения короля, пусть себе остается на троне до самой смерти, но уж потом корона должна перейти к нему.

Претендента с помутненной головой приговорили сначала к пяти годам тюрьмы, а потом он получил еще два года за поведение, оскорбляющее высокий суд.

Птицей куда более высокого полета был третий лжепрестолонаследник-стеклозаводчик Эбер. Он выступил под именем барона Ришмона, герцога Нормандского, и в 1828 году, представ перед парламентом, заявил свои претензии на трон. Он сообщил, что его воспитал генерал Клебер, он стал адъютантом генерала, потом попал в Австрию и там предстал пред дочерью Людовика XVI, герцогиней Ангулемской. Герцогиня вроде бы поначалу признала в нем брата, истинного престолонаследника, однако в конце концов все же отвергла. Результатом неприятной встречи с герцогиней стало то, что австрийское правительство приказало схватить его и два с половиной года держало в заключении в Милане.