Майкл Фрай - Эдинбург. История города

Этот песчаник оставался для Эдинбурга главным строительным материалом и в XX веке. Географические по происхождению, названия многих сортов песчаника стали нарицательными: бинни, крейглейт, хэйлз, рэвелстоун. Некоторые названия стали использоваться скорее для определения качеств камня, нежели для обозначения места его происхождения, так как даже в одном и том же карьере песчаник может отличаться по составу, цвету и прочности. Со временем здания, построенные из разных сортов камня, и весь город в целом обрели гармоничный вид, приобретя под воздействием стихий всевозможные оттенки серебристо-серой гаммы; однако эта гармония обманчива. Внешний, потускневший от дождей и копоти слой камня может скрывать целую палитру оттенков, лишь изредка серых: песчаник крейглейт — розоватый, хэйлз — желто-коричневый, бинни — серовато-оранжевый, а рэвелстоун — темно-коричневый. Эта разница в цвете обусловлена несколькими факторами. Железо в составе песчаника образует соединения с другими элементами, поэтому даже ничтожное его количество, менее 1 %, может дать самые разные оттенки желтого, коричневого, красного или даже зеленого. Оттенки серого цвета происходят скорее от растений, присутствовавших в исходном песке и иле. Мертвые водоросли наравне с частицами сажи внесли свой вклад в придание поверхности камня того темно-серого оттенка, который свойствен Эдинбургу с тех пор, как дома в нем стали строить из камня. [4] G. Y. Craig. «Topography and Building Materials». Цит. по: J. Gifford, C. McWilliam and D. Walker. The buildings of Scotland: Edinburgh (London, 1974), 21.

В душах некоторых шотландцев, однако, чрезвычайно сильна страсть к порядку. К концу XX века в некоторых кругах возникла идея непременно очистить все каменные поверхности в городе, избавиться от унылого серебристо-серого и обнажить подлинные цвета, скрывающиеся под ним. На практике дело пошло дальше удаления копоти и других поверхностных загрязнений. Старый камень был также химически отбелен. Это не всегда выявляло исходный цвет песчаника, зато выводило на поверхность оксид железа, который давал невиданный прежде оттенок — ярко-оранжевый. Боровшиеся за порядок заключили, что просто приложили недостаточно сил. Они опять нанесли на камень химикалии и даже дошли практически до соскабливания верхнего слоя камня, пока не стало очевидно, что дело обречено на провал. Кое-где эта «очистка» изменила к худшему внутреннюю структуру камня, уменьшив его прочность, но не придав при этом более привлекательного вида. Мелвилл-Кресент в Вест-Энде был некогда привычного серебристо-серого цвета. Теперь этот уголок выглядит просто кричаще, отдельные дома контрастируют друг с другом и с по-прежнему преобладающим на протяжении всей улицы Мелвилл серым цветом. Иными словами, вышло сплошное недоразумение, дорогостоящее, пусть и затеянное с добрыми намерениями. От полной катастрофы этот проект спасает лишь благородство классической архитектуры.

И все же Эдинбург принадлежит не только классицизму, но и романтизму — и благодаря архитектуре, и благодаря суровому живописному пейзажу, из которого вырастают его здания. Этот пейзаж, после долгого и жаркого доисторического периода, приобрел окончательный вид в более короткую и холодную эпоху ледникового периода. Два миллиона лет назад огромные ледники шли с запада на восток, с того места, которое теперь называется горными районами Шотландии, вниз, в длинную впадину, которая впоследствии стала заливом Форт (или Ферт-оф-Форт). На территории современного Эдинбурга ледник сформировал холм разновидности крэг-энд-тейл под названием Замковая скала с его Королевской милей, а также другие подобные им геологические структуры. Они представляют собой монолитную скалу, к которой примыкает «хвост» из морены. Форма холма подчеркивается лощинами, пропаханными ледником с обеих сторон (ныне — парк Принсес-стрит-гарденс и рынок Грассмаркет). Под Замковой скалой сохранилось ледниковое озеро Нор-Лох; другое подобное озеро покрывало Луга, а третье — низины Корсторфина.

Последний ледник, толщиной в 2000 футов, возможно, достиг своей наибольшей площади примерно за 15 000 лет до н. э. Затем началось беспорядочное таяние ледника, в ходе которого он местами тем не менее продолжал наступать. Полностью лед исчез только за 8000 лет до н. э. Узнать тогда Шотландию было бы очень тяжело; климат, фауна и флора сильно отличались от сегодняшних, да и сами контуры страны еще были совершенно неузнаваемы. Огромным объемам воды предстояло высвободиться из лежавших дальше к северу ледников Скандинавии и Канады, так что уровень мирового океана должен был подняться, а береговая линия находилась гораздо дальше, чем теперь. Мало того, Британские острова все еще соединялись с Европейским материком через перешеек, позднее ушедший на дно южной части Северного моря. Некоторые участки суши, освободившись от огромного веса покрывавшего их льда, поднялись довольно быстро, как, например, дальние берега залива Форт, только с тем, чтобы снова быть затопленными во время таяния континентальных льдов. Береговая линия то продвигалась вперед, то отступала, о чем свидетельствуют отдаленные от уреза воды приподнятые пляжи во многих районах Шотландии: парк Лейт-Линкс расположен на уровне чуть выше современного уровня залива, как и Брантсфилд-Линкс.