Бруно Глогер - Император, бог и дьявол - Фридрих II Гогенштауфен в истории и сказаниях

В начале 1250 года в Апулию начали прибывать известия об успехах: была отвоевана Равенна, папское войско было побито на границе королевства, в герцогстве Сполето, марке Анкона и во всей верхней Италии императорские армии одерживали победы, альпийские перевалы к королевству Арелат (Лион!), а также перевал Бреннер были в руках гибеллинов. Генуэзский флот был побежден штауфенскими галерами перед соседней Савоной.

Из Германии также пришли хорошие новости. Летом 1250 года король Конрад удачно проник на территорию папской области. Вильгельм Голландский, как и всегда, пытался раздвинуть свои личные владения по нижнему Рейну, что заметно мешало его бывшему покровителю, архиепископу Конраду Кельнскому, в его личных планах экспансии. Уже вскоре король Конрад IV смог принудить рейнских архиепископов к перемирию.

Благоприятная военная обстановка в середине 1250 года могла создать впечатление, что только лик смерти, неожиданно промелькнувший перед венценосным «сверхчеловеком» несколько месяцев тому назад, помешал ему одержать «окончательную победу». Такое предположение не выдерживало трезвой оценки общей ситуации. Повсеместно тайно готовились восстания, и даже поверхностный наблюдатель вспомнил бы о том, что военные победы никогда не могли надолго стабилизировать положение Фридриха. И даже промахи одного понтифика – Грегора IХ – не могли сыграть решающей роли, как уже вскоре показали первые действия Иннокентия IV. Таким образом нельзя переоценивать то, что Иннокентий точно так же испытывал притеснения. Этому очень поспособствовало неожиданное выступление французского короля против наместника Христа. Людовик IХ, который со всем своим войском крестоносцев попал в египетский плен, обвинил в таком исходе Папу, так как тот помешал императору принять в кампании действенное участие. Он энергично потребовал от Иннокентия заключения мира. Когда Людовик наконец откупился от плена, то с удивлением узнал, каким уважением пользуется Фридрих у сарацин. Все ожидали от «императора мира» мести за столь неудачно закончившийся поход. Папа как раз напрасно просил политического убежище в Бордо. В третий раз поход Фридриха в Лион и Германию казался делом решенным. Даже четвертый брак (с дочерью герцога Альбрехта Саксонского) император просчитал очень серьезно. Как в мирные времена он созвал свой двор в Фоггиа, надеясь исправить ошибки, допущенные Петрусом фон Винеа в государственном управлении. Внезапно в начале декабря 1250 года он заболел воспалением кишок, подхватив его скорее всего на охотничьей вылазке, но сперва никто не принял болезнь всерьез. Говорили, что Фридрих якобы никогда не бывал во Флоренции, так как там ему была предсказана смерть «sub flore». Совершенно случайно больного перевезли в незнакомую ему крепость Fiorentino (при Лучере), название которой напоминало слово «flore». Император предвидел свой конец, поэтому уже через несколько дней могущественные вельможи двора и близкие родственники собрались вокруг него, и в их присутствии он продиктовал свою Последнюю Волю.

Всю империю должен быть унаследовать Конрад IV, в то время как Манфред, наиболее близкий к отцу в последнее время, «князь Тарента» был назван правителем Италии и Сицилии. Завещание включало в себя также распределение богатых и скромных пенсий, всеобщую амнистию (исключая предателей), а также правовое урегулирование запросов церкви при условии, что Папа признает права империи. Несмотря на запрет отпущения грехов император Фридрих II встретился с дряхлым архиепископом Берардом Палермским, который когда-то сопровождал Puer Apuliae в Германию, и умер в возрасте 56 лет 13 декабря 1250 года. Он был облачен в рясу цистерианца, которая по поверьям того времени должна была защитить ее носителя от Чистилища. Был ли этот обряд сознательным действием, призванным укрепить позиции империи как полурелигиозного государства, или этот великий человек действительно умер как истинный христианин, остается загадкой.

Его смерть должна была оставаться тайной как можно дольше, чтобы гарантировать спокойную работу штауфенского аппарата власти. Тело было забальзамировано и так помещено в собор Палермо, как его обнаружили при вскрытии саркофага в 18 веке. Он больше не был завернут в цистерианский саван, но лежал в роскошной арабской шелковой мантии, украшенной символами мирового господства и таинственными литерами.

В диковинном чужеземном облачении, украшенный религиозными символами и тайными буквами, Фридриху II Гогенштауфену, далекому императору, вскоре суждено было появился в своей северной империи, чтобы начать вторую жизнь в германской императорской легенде.