Бруно Глогер - Император, бог и дьявол - Фридрих II Гогенштауфен в истории и сказаниях

В своем стремлении снова поднять свой престиж, упавший после унижения в Чивидале, молодой Штауфен старался восстановить свои королевские позиции на внутриполитическом фронте путем «победы любой ценой». Горожанам Регенсбурга, отказавшим ему в почестях после возвращения короля домой из Италии, он предложил обменять свое «Величие» на деньги под угрозой конфискации имущество известного ему «главного зачинщика». Жителям Вормса, которые оказались вне закона благодаря данным королем «привилегиям», Генрих дал новые весьма неопределенные гарантии. В течение долгих переговоров был достигнут компромисс между горожанами и епископом. В то время как раньше из 40 членов городского совета только 12 были назначены епископом (что и привело к запрету совета), то теперь по договору городской совет Вормса должен был заседать под председательством епископа или его заместителя. Тот выбирал в совет девять горожан, которые в свою очередь кооптировали шесть епископских министериалов. Эта коллегия выбирала уже старосту и прочих городских чиновников. Таким образом, каждая их враждующих сторон могла выбрать в совет наиболее приемлемых кандидатов из числа собственных противников – поистине Соломоново решение! При более внимательном рассмотрении обнаружилось, что в 1233 году епископ Вормсский был бывшим министериалом короля Генриха. В Шпейере король также имел возможность посадить на епископское кресло своего союзника. В Страсбурге он переманил епископа и горожан на свою сторону. В Бремене и Метце Генрих снова поддержал жителей в борьбе против епископа. Прежде всего его поддержки удостоились монастыри, восстававшие против давления на них церковных владык. Чтобы расколоть княжескую партию, король также воспользовался методом раздачи «целенаправленных» привилегий. Ответный удар новых «землевладельцев» не заставил себя долго ждать. Их жалобы императору заставили Генриха письменно просить себе у Папы Грегора беспощадного проклятия в случае нарушения клятвы послушания, данной отцу в Чивидале. Это письмо было написано 10 апреля 1233 года. Такое обстоятельство стало еще одной каплей в чаше поруганного честолюбия Генриха.

С большой поспешностью он начал приготовления к весьма рискованным наступлениям на отдельных князей, которые с самого начала стояли на пути продвижения личных территориальных планов Штауфенов. В июне состоялись первые переговоры с союзниками германского королевства (дворянами-министериалами и представителями городских советов) в предпочтенном Генрихом пфальце Гагенау. В августе уже было собрано войско в 600 рыцарей, с которым король напал на Баварию без изложения каких-либо причин. Баварский герцог вынужден был сдаться на милость победителя. Маркграф Баденский вскоре после этого предложил в заложники собственного сына. В перспективе столь резво начавшейся захватнической политики Генриха было присоединение к штауфенскому владению Баварии и Бадена как «исчерпанного лена». Если бы к этому прибавилась Австрия как наследство королевы Маргариты (в 1246 году вымерла австрийская правящая династия Бабенбергеров), создалась бы хорошая основа для постепенного «обезоруживания» территориальных князей и развития единого национального государства по английскому или французскому образцу. Король Генрих (VII), доказавший своим первым нападением на Баварию талант к неожиданным действиям, не был человеком, способным к длительной планомерной, мощной и целенаправленной политической работе. В его теперешнем положении он был им еще в меньшей степени. Справедливости ради надо сказать, что в его весьма щекотливом положении между князьями и императором усилия Генриха не были лишены прогрессивного зерна.

Если в исторических источниках того времени поискать «общественное мнение» по поводу правления Генриха и его личности, то можно найти только критику. Анналы Трира выносят свой характерный для них лапидарный приговор: «Он обладал королевской властью, но вел не королевскую жизнь». В городских хрониках, надежных источниках 13 и последующих столетий, рассказывающих о первых десятилетиях 13 века лишь спорадически и немногословно, решительно доминируют высказывания по поводу управления новых территориальных властителей. Безоговорочно положительные оценки давались только в придворной поэзии, воспевавшей молодого Штауфена больше, чем в свое время его деда, императора Генриха VI и всех позднейших отпрысков этого обласканного музами рода.